– Милая, ты уже дома? Как ты?

– Уже лучше.

Когда слышу, как он идёт в ванную, включает воду и моет под краном руки. Когда Вадим останавливается в дверях нашей большой кухни, без пиджака, в джинсах, белоснежной рубашке и тёмно-синем галстуке. Высокий, стройный и такой родной! А я встречаю его стоя, облокотившись на стол. Когда я неторопливо допиваю вино, ставлю бокал на столешницу, медленно приподнимаю плотно облегающее бёдра платье, обнажая резинки чулок на застёжках пояса, и он заинтересованно приподнимает одну бровь.

… Ты – это я, Я – это ты!

Всё ломается. Никаких ошибок. Всё меняется.

Когда медленно подхожу к нему и тяну за галстук за собой обратно к обеденному столу, снимаю с него галстук, расстегиваю рубашку и томно глажу пальцами его подкачанные грудь и живот. Когда поднимаю платье до самого пояса, демонстрируя кружевные трусики и медленно, очень медленно и грациозно снимаю их, наблюдая, как стремительно темнеют его серые глаза.

Разорви это на куски! Смотри – всё это горит! …

Когда он накрывает мои губы страстным поцелуем, а его рука скользит по внутренней поверхности бедра вверх.

– Вижу тебе уже гораздо лучше! – хрипло шепчет, чуть отстранившись, и улыбается.

… Это – разоблачение, празднование, окончание,

Времена сталкиваются – cмотри, как просыпается мир! …

Когда он смахивает со стола салфетницу вместе с пустым бокалом, и я слышу шум разбивающегося об пол стекла. Когда он приподнимает меня и кладет спиной на этот стол, сдвигая мой таз к краю, и я обвиваю ногами его бёдра. Когда он быстро и нетерпеливо расстёгивает джинсы, медленно входит в меня и начинает размеренно двигаться внутри.

… Все прошлые сожаления от давно минувших дней.

Отпусти это! Позволь этому умереть! …

Когда я, наслаждаясь ощущениями, сжимаю его плечи, прошу двигаться быстрее и резче.

Ещё резче. Да резче же!

И вижу, как он удивлённо смотрит на меня, ускорив движения и не понимая, куда уж резче. Когда я начинаю сама резко двигать бёдрами ему навстречу, врезаясь в него, наполняя себя до предела, рискуя сломать стол. Когда закрываю глаза, и этот голос, и динамика песни, не перестающие звучать внутри, немедленно вызывают образ другого мужчины в моём воображении. Другого, чей восхитительно резкий и глубокий ритм я до сих пор помню так отчетливо!

… Я – движущая сила, инициатор,

Угнетатель, стимулятор. …

Когда я пытаюсь отогнать этот образ, снова открывая глаза и вглядываясь в лицо мужа, но это не помогает. Когда мне становится стыдно, и на волне стыда я непроизвольно сжимаю мышцы таза и напрягаюсь. И снова закрываю глаза. И вновь вижу перед собой вместо серых – голубые глаза с коричневым пятнышком на левой радужке. И чувствую, как меня накрывает и начинает трясти оргазм. Такой, которого я не испытывала уже очень давно.

… Честные ответы, для тех, кто пострадал,

Полное разоблачение! Никаких оправданий! …

Когда одновременно со сладкими судорогами оргазма к горлу подступает тугой ком, а из глаз текут слёзы. Когда, финишировав с громким стоном, Вадим склоняется надо мной, и я чувствую, как его пальцы стирают солёную влагу с моих щёк, как он целует моё лицо. Когда слышу, как с тревогой шепчет: «Что с тобой? Почему ты плачешь? Тебе больно? Тише… Тише…». А я, невольно, тут же вспоминаю Кира, который когда-то говорил мне те же самые слова во время секса, и из моих глаз струятся новые потоки слёз.

… Нажми на кнопку. Спусти курок. Да!

И тогда я понимаю, что не в силах открыть глаза и посмотреть на него. Совершенно не в силах, потому что мне стыдно и больно. Стыдно, словно я только что изменила мужу с другим. Больно, потому что отчётливо понимаю – я до сих пор люблю и безумно хочу этого другого.