Ларри вскочил и выбежал на улицу. Для поэтической красоты момента тут должен был бы пойти дождь, но вечер оказался солнечный и по-летнему яркий. Но грусть все равно позволила создать магию – Ларри прямо почувствовал, как Тень в нем растет и ширится. Тоска по дереву, зависть к богачу, ярость проигравшего, страх быть пойманным – все это переплавлялось в чистейший анимус, в материал для будущей магии.

Чтобы не замели при проверке, нужно было всего-то как следует принять потерю. Если в нем засекут искры чего-то, хоть отдаленно напоминающего любовь, то докопаются до причины, а потом будут показывать иллюзию в виде того самого дерева и измерять, что он почувствует: высокую печаль или позорную горячую жажду схватить дерево и все-таки прибрать его к рукам.

Месяц Ларри мучился, размышлял о своих чувствах, читал стихи о потере и стойкости, подолгу летал над морем, ловя крыльями неверные потоки воздуха, – словом, делал все, чтобы избавиться от мании, и был отчаянно, страшно удивлен, когда это не помогло.

Времени до проверки оставалось всего месяца четыре, и Ларри решил разобраться по-другому. Навязчивая идея появилась оттого, что дерева у него нет, – значит, надо просто раздобыть другое. Как только он его получит, все пройдет. Ободренный этой мыслью, Ларри поспрашивал на черном рынке, опять солгав, что для расследования, и выяснил, что за сорок квадратов можно по-тихому достать такую штуку из-под полы. Так что теперь он брал двойные смены, сказав капралу, что сходит с ума от желания утереть нос бывшим одноклассникам (это была почти правда), и выходил на работу в полчетвертого утра. Он уже накопил двадцать квадратов, осталось совсем немного. Все под контролем: через пару месяцев получит дерево, полюбуется и успокоится.

Ларри приободрился и взбежал по черным ступенькам, держа задержанных под руки.

– Вас сейчас оформят, а потом сразу покормят и койки дадут, – пояснил он.

Сторож и женщина даже ухом не повели – они были погружены в себя, и Ларри невольно содрогнулся, представив, каково сейчас у них в голове: будто ищешь что-то, что там было, а вокруг пустота, и ты даже не помнишь, что потерял.

– Смотрите, какой холл, – неловко проговорил он, обводя рукой исполинский каменный зал с высоким потолком.

Коридоры уходили во все стороны, теряясь в полутьме. Обычно гардианы сновали во все стороны, но сегодня здесь было удивительно пусто. На красоту постройки парочка неудавшихся влюбленных не отреагировала, и Ларри со вздохом повел их на второй этаж, в отдел наказаний.

– Недоброго дня, Три Восемь. А где все? – спросил Ларри у взвинченного, беспокойного дежурного.

– Недоброго, Ноль Ноль Один. Маги высших рангов ушли на какое-то совещание и сидят там уже часа четыре, – почему-то шепотом сказал дежурный. Его монструм в виде кота дрых на столе, свернувшись клубком. – Что-то случилось. Незапланированное.

Дежурный тяжело вздохнул. Простых людей незапланированные события выбивали из колеи, как удар кувалды, но даже гардианы, которые барахтались в непредсказуемом мире преступности, сюрпризов не любили. Ларри содрогнулся от мысли, что этот сюрприз может и по его душу прийти, но вслух только фыркнул.

– Да ладно, не наше дело. Прими вот этих, – проговорил он легким тоном, чтобы не угробить свою репутацию дерзкого парня, которому море по колено. – Любовнобольные пытались ограбить склад теневых предметов, есть сообщник. Я их пролечил камелией, они не опасны. Пойду отчет писать, ищи его в архиве минут через сорок.

– Напиши, как дал себя поймать! С-с-слабак! – внезапно прощелкал монструм у Ларри на плече.