– Интересный вопрос, – засмеялся Ёран. – Коррумпированные дьяволы, что им тут делать?

Карл-Юхан повернулся и подмигнул:

– Пожалуй, мне следует просветить тебя, что ни у кого из нас нет прав, поэтому встречи с полицией всегда немного волнительны для нас.

– Нет прав? – удивилась Мея. – А почему?

Ёран опустил капюшон, обнажив покрытые угрями щеки, и повернул зеркало заднего вида так, чтобы видеть ее лицо.

– Я вожу машину половину жизни, – буркнул он. – Почему я должен платить кучу денег государству, чтобы оно позволило мне делать это?

– У нас никогда не было машины, – вздохнула Мея.

Они приближались к какому-то городку. Широкая река разделяла его надвое. Внизу, в ложбине, виднелись коньки крыш, бросилась в глаза красная кирпичная колокольня. Ёран сбавил скорость, но все равно чуть не задавил перебегавшую дорогу кошку. Мея не стала спрашивать, где они, это не играло никакой роли. Какая-то часть ее надеялась, что ей не придется возвращаться назад.

Ёран свернул на заправку и припарковался у колонки. Карл-Юхан спросил, не хочет ли она мороженого, а когда они вылезли из машины, приобнял ее за талию. В скупо освещенном магазинчике не было ни души, за исключением молодой и красивой черноволосой продавщицы с толстой косой, покоившейся на плече. Ёран снова натянул капюшон на голову и расчесал пятерней волосы на лбу. Они выбрали себе мороженое, и он предложил заплатить за всех. Мея слышала, как брат Карла-Юхана что-то сказал стоявшей за кассой девице, та улыбнулась ему, но явно не слишком искренне.

Когда они вернулись к машине, Карл-Юхан сел на заднее сиденье с Меей. Он наклонился вперед и похлопал брата по плечу:

– Как все прошло? Ты попросил ее номер?

– Нет.

– Чего ты ждешь?

– Она не захочет дать мне свой телефон.

– Откуда тебе знать, если ты так и не спросил?

Ёран сунул мороженое в рот и, повернув ключ зажигания, запустил мотор.

– Я же вижу, – ответил он. – О девицах вроде нее я могу забыть.

Всю дорогу назад Карл-Юхан обнимал Мею. Она закрыла глаза и задремала. На переднем сиденье Ёран за все это время не проронил ни звука из-под своего капюшона.

Лелле припарковался около Мараклеппена. Убедившись, что никого рядом нет, вылез из машины. Подошел к бездонной пропасти и встал так близко к краю, что по спине пробежал холодок. Из-под ног посыпался песок. Если верить преданиям, с этого места когда-то сбрасывали в пропасть старых и немощных, тех, кто уже больше не мог вносить свой вклад в общее дело.

Он закурил и сделал еще полшага вперед. Ему нравилось ощущение опасности: лучший способ убедиться, что кровь по-прежнему бежит по сосудам. Это было важно, потому что в последнее время он чувствовал себя скорее мертвым, чем живым. Иногда его посещала мысль прыгнуть вниз, но он знал, что не сделает этого. У него другая задача – выяснить судьбу Лины.

Позади припарковался автомобиль, дверь открылась, и к вырвавшемуся наружу треску помех, характерному для полицейской рации, добавился шум тяжелых шагов по песку. Не оборачиваясь, Лелле поднял руку в знак приветствия. Он уже догадался, кто находился у него за спиной.

– Черт, Лелле, обязательно стоять так близко к краю?

Он повернул голову и посмотрел на полицейского:

– У тебя есть возможность избавиться от меня. Один толчок, и я стану не более чем дурным воспоминанием.

– Такая мысль действительно приходила мне в голову, честно скажу, – засмеялся полицейский.

Его звали Хассан, и он был другом Лелле, пусть и работал участковым инспектором. Они сблизились на почве исчезновения Лины.

Инспектор остановился в нескольких метрах от края и, глядя вдаль, положил руки на ремень. Лелле выбросил сигарету и тоже поднял взгляд. По ту сторону пропасти раскинулся черный лес. Здесь и там виднелись пятна водоемов и вырубок. На холме, напоминая о том, что человек доберется куда угодно, стояло несколько ветряков.