Хватка на моей руке ослабла, и речь капитана сделалась приветливой.

– Так что будем делать, красавица?

Позже моя подруга Шелли объяснила, что вовсе не кружево решило исход допроса, который мог довести до каталажки. Продажные женщины просто не носят панталон. Штанов тем более. Они им ни к чему.

– Мне надо домой. Меня папа ждет. Вы меня не проводите?

Пуговицы на штанах не оказалось, поэтому всю дорогу до особняка Шелли – моей самой близкой подруги, я придерживала их рукой. Сунуться во дворец в столь странном виде, в компании стражи и пьяной нищенки я не рискнула. Правда, моя спасительница вскоре растворилась в темноте, и я поругала себя за то, что не поблагодарила ее.

Остановившись у кованных дверей, я дернула за крюк колокольчика. Стражники топталась за спиной, дожидаясь, когда мне откроют.

– Леди Ле… – начал заспанный дворецкий, но я перебила его.

– Тише, Мадлен, не надо, чтобы папа знал, что я выходила ночью.

– А я бы рассказал. И розгами угостил, чтобы неповадно было, – кинул через плечо уходящий капитан. Стража выполнила свое дело.

Чужой дворецкий церемонно поклонился и отступил в сторону, пропуская меня вперед.

– Мадлен, что там случилось? – из глубин дома донесся голос хозяина. Тучный лорд Вайрих – от зари до зари казначей его величества, а в остальное время счастливый супруг и отец троих взрослых детей, в халате и ночном колпаке спешил по лестнице вниз. Сзади беспокойно зажимала рукой ворот ночной рубашки леди Вайрих.

– Ваша дочь случилась, – громко отрапортовал дворецкий и закрыл дверь.

***

– Собирайся, – в центре просторного холла застыл Аурелио. Единственное произнесенное им слово было подобно выстрелу из арбалета. Мнимый болт, как страх перед грядущей расправой, крепко засел в моем лбу. Я даже почесала то место, до того свербела несуществующая рана.

– Удачи, – прошептала Шелли и постаралась слиться с одной из колонн, поддерживающих свод второго этажа, откуда широким каскадом шла вниз лестница. Я спускалась неторопливо, отсчитывая ступеньку за ступенькой, выверяя каждый шаг, старательно поддерживая пальцами обеих рук одолженное у Шелли платье, чтобы не запнуться о длинный подол и не скатиться к ногам хмурого брата. Его слишком ранний визит не дал нам хоть как–то подогнать юбку под мой рост.

– Ты почему в таком виде? – он позволил себе упрекнуть меня лишь в карете. Оно и понятно: устраивать допрос на людях не в правилах лорда Аурелио. Он прибьет меня без свидетелей.

Я втянула голову в и без того широкий ворот: Шелли была не только выше меня, но и пышнее. Придумать причину переодевания в чужое платье я не успела, поэтому выдала первое что пришло в голову.

– Молоко на себя опрокинула. Отстирают одежду, вернут.

– А почему не ночевала дома?

– Вы же получили записку, что я останусь у подруги? – я недовольно дернула плечом и отвернулась к окну. Главное, не сбиться на торопливую речь. Не хочу, чтобы Вито решил, что мне есть за что оправдываться. Не за что. Сам виноват. Строгой муштрой и отлучением от светской жизни довел меня до побега. Бедному старику Мадлену пришлось тащиться ночью во дворец, чтобы разбудить моего папочку и огорошить известием, что его дочери нет в кровати.

«Черт, как бы не заколотили окна и не вырубили дикий виноград», – забеспокоилась я. Именно по его плетям я спустилась со второго этажа.

– И ты пошла к Шелли одна? Не слишком ли поздно для визитов? В полночь ты была еще в своей комнате, я точно знаю.

Хотелось спросить «Откуда?», но я закатила глаза. Не стоит сбиваться с намеченной линии, так я еще больше увязну во лжи. А пока она вполне похожа на правду.