– Как ты поняла, что здесь граф? – спросил Феррун, закончив натирать ее сажей.

– По кинжалу. – И она вытащила из ножен кинжал. Теперь камень светился еще ярче, с переливами.

– Ух ты! Красота какая! – восхитился Феррун. – Полезная вещь.

Она чуть слышно прошептала, боясь, как бы ее не услышали те, кого она так боялась:

– Он уже светился раньше, когда на меня напали крысы. Поэтому я и догадалась, что опасность рядом. А опасность – это граф.

– Хочешь сказать, что он светится, только когда опасность рядом?

– Не знаю. Это не мой кинжал, а графа. Я взяла его у него в сундуке.

– А, это он про него вопил, а я-то думал, с чего он так негодует.

Агнесс сконфузилась.

– Я искала самый простой. Все остальные были полностью изукрашены драгоценными камнями, а у этого только один, на рукоятке. Я не знала, что он такой ценный. – Посмотрев на яркий камень, опасливо предположила: – Может быть, он так зовет своего хозяина? Тогда его лучше выбросить.

– Дай посмотрю! – Феррун протянул руку, и Агнесс вложила в нее кинжал.

Он обнажил лезвие и нараспев прочитал какие-то странные слова, выгравированные старинной вязью по краю лезвия.

Она склонилась ниже, пытаясь хоть что-то разглядеть, но безуспешно. В темноте ничего не было видно.

– Что ты сказал? Я не поняла.

– Здесь написано: защищаю хозяина, – высокомерно перевел Феррун. И пояснил, будто объясняя ребенку: – Значит, он защищает тебя.

Агнесс с ним не согласилась:

– Но он принадлежит графу, поэтому речь идет о нем. Надо кинжал выбросить. Хотя мне его жаль. Он мне во многом помог.

Феррун взмахнул кинжалом. По острию зазмеились красноватые сполохи.

– Не думаю, чтоб он служил графу. Кинжал такой старый, что не может помнить всех своих хозяев. Теперь его хозяйка – ты, тебя он и предупредил об опасности. Но давай посмотрим, что там делает граф.

Она провела рукой по телу. Ладонь тут же стала отвратительно липкой и жирной.

– Я не могу, мне нужно вытереться. Я вся липкая и грязная.

Он негодующе фыркнул:

– Какая ты изнеженная! Ну ладно, принесу тебе мокрое полотенце.

Феррун ушел, через пару минут вернулся с горой мокрых полотенец. Кинул их ей.

– Давай пошустрее! Или помочь?

– Я сама, – быстро отказалась она от его нескромной услуги. – Только отвернись.

Пожав плечами, он отвернулся. Агнесс не видела, отвернулся он или нет, но, напомнив себе, что он уже видел гораздо больше, чем положено, и это все равно не поправишь, протерла тело сначала одним, потом другим полотенцем. Сажа оттерлась, но не вся. Кожа все равно была слегка липкой.

Натянула одежду, встала, покрутила головой, размяла тело и поняла, что почти здорова.

Феррун подал ей кинжал. Тот продолжал светиться все тем же угрожающим светом. У Агнесс от страха подгибались колени, граф внушал ей неизбывный ужас.

– Не бойся, он нас не увидит! – Феррун подал ей руку и помог пройти в темноте через длинный воздуховод.

Подвел к засветившемуся едва заметному отверстию в стене и чуть подтолкнул. Заглянув в него, Агнесс узнала кабинет графа. Посредине метался сам до предела разозленный граф, перед ним навытяжку стоял бледный начальник стражи.

– Замок ограблен! Пропало столько вещей! Вы мне за это ответите! – в неистовстве кричал Контрарио.

– Нас из замка выгнали крысы, господин, – упрямо заявил не чувствовавший вины начальник стражи и волком посмотрел на некогда всевластного графа. – Это было ужасно! Они напали на нас всем скопом! Им не было числа! Мы ничего не смогли сделать. Вы же видели на дороге обглоданные дочиста скелеты людей?

– Я еще и доспехи видел у предмостной башни, и скелеты псов посредине площади! А это значит, что здесь были сыновья Беллатора! Если они нашли то, что искали, вы мне за это ответите!