Тот понятливо кивнул и скрылся в толпе. Несколько успокоившись, Ветте продолжил с пренебрежительной миной наблюдать за свадебными приготовлениями.

Элдормен хотел было взять бесчувственную девушку на руки, но люди принялись орать:

– Сначала выкатывай бочки с сидром да джином, потом совершай брачный обряд. А уж тогда мы отдадим тебе эту колдунью.

Владетель этих земель с прищуром смотрел на орущих, запоминая самых ретивых. Вот закончится этот балаган, и он сумеет вычистить из своего города эту шваль. Повесит на придорожных деревьях, славное будет украшение.

Сквозь орущую толпу под конвоем нескольких мужиков, аккуратно подобрав полы серого балахона, медленно пробирался недовольный и раздосадованный дроттин местного храма бога войны. Такого безобразия на его памяти в Авернбурге еще не бывало.

Встав возле столба с привязанной к нему девушкой, попытался было воззвать к разуму верующих, но толпа не пожелала его слушать. Посуленная элдорменом выпивка была предпочтительнее обещанной дроттином кары верховного бога. Все тот же мужик со шрамом пригрозил дроттину свернуть его тупую башку, если тот не сделает все так, как ему велено. Жаждущая выпивки толпа дружно его поддержала.

Из проулка выкатили бочки с сидром и джином, но элдормен заявил, что заплатит за них только после обряда. Толпа попыталась было возмутиться, но Аверн напомнил им, что вначале обряд, а свадебный пир потом, и не надо ставить телегу поперед лошади. Народ вынужден был согласиться, и все тот же красномордый предводитель под одобрительные выкрики толпы велел дроттину поторопиться.

Разочаровано подняв руки в знак согласия, дроттин велел поставить девушку перед собой и привести ее в чувство, потому что совершать обряд с ничего не понимающей невестой он не будет.

На Амирель безжалостно выплеснули два ведра ледяной колодезной воды. Она подняла голову и мутным взглядом посмотрела вокруг. Перед глазами все плыло. Ей показалось, что она узнала Брюкта, но его толстую физиономию тут же сменило лошадиное лицо элдормена Аверна, глядящего на нее со странным выражением, будто на свою законную добычу.

Откуда они здесь взялись? Она не помнила, как попала сюда. И почему так болит голова? Она хотела поднять руку, чтоб пощупать затылок, но руки не слушались, болтаясь вдоль туловища, как плети. Нет, этого не может быть, наверняка это ей чудится.

Дроттин, недовольно щурясь, спросил у стоящих перед ним мужчин:

– Так кто жених? – надеясь, что от колдуньи откажутся все.

– Я! – одновременно ответили и Брюкт, и элдормен.

Брюкт, обращаясь к толпе, заявил:

– Помогите мне, и я выставлю больше выпивки, чем наш элдормен.

В ответ толпа заорала, требуя отдать колдунью купцу.

Амирель с силой зажмурила и снова открыла глаза. Видение не исчезло. Что это с ней? Голова болит, перед глазами все плывет. Она заболела, и это ей видится? Или нет? Откуда-то изнутри вырвалась страстная мольба: «Помоги»! – К кому обращалась, она не знала, но снова мысленно взмолилась: – «Помоги»!

– А пускай они подерутся! На кулаках! – выкрикнул из толпы визгливый женский голос. – Кто победит, того и девка!

Народ одобрительно закричал, обретя новую потеху:

– Верно, пусть дерутся! И без железа!

Купец с удовольствием стал закатывать рукава, обнажая пудовые кулаки. Элдормен нехотя снял куртку, понимая, что в кулачном бою ему против этого амбала не выстоять.

Дроттин окинул строгим взглядом поединщиков и громко вопросил, обращаясь к толпе:

– Может, среди вас есть еще желающие взять колдунью в жены и тем спасти ее от сожжения на костре?