Сильвер позавидовал остроте зрения Ферруна. Сам-то он никаких линий на старом пергаменте не разглядел. Вообще этот разговор был странным, будто он беседует не с нетерпеливым и самолюбивым Ферруном, всегда всё знающим лучше других и не признающим ничьих советов, а к кем-то другим, с кем вполне можно спокойно поговорить, обсудить непонятное и даже до чего-то умного договориться.

– Подземелье, по которому мы ходили, располагается не только под королевским дворцом, оно проходит под парком, потом под королевской площадью, а, вполне возможно, и гораздо дальше, там, где мы не были, – пришло ему в голову. – Возможно, вход есть откуда-то оттуда? Возможно даже, из окрестных домов?

Феррун сел прямо, что-то прикидывая.

– А где в Купитусе королевские усыпальницы?

– Королевский некрополь? – Сильвер напрягся. Вид Ферруна, крушащего королевские саркофаги в стремлении найти вход в подземелье, ему категорически не понравился. – Он неподалеку от дворца и почти не охраняется. Считается, что королевскую усыпальницу никто трогать не станет, это же святыня.

– Но кто-то же ее тронул, судя по твоему скептическому тону, – Феррун откинул голову и отвернулся, защищаясь от света горевшей рядом с Сильвером свечи.

Тот подосадовал на себя. За голосом нужно следить тщательнее, ведь в проницательности Ферруну не откажешь.

– Было дело, – нехотя признал он. – Это записано в летописи. Дело в том, что саркофаг последнего короля был вскрыт лет триста назад. Тела в нем не оказалось, видимо, это кенотаф, символическая могила, но кое-какие драгоценности из некрополя все-таки пропали. Поскольку это было мерзкое святотатство, то грабителей с помощью жителей нашли быстро. Так вот воры клялись, что после вскрытия саркофага из него вылетело какое-то облачко, а сам он оказался совершенно пустым.

– Облачко? – Феррун похрустел сильными пальцами, разминая их. – Откуда в выточенном из цельной каменной глыбы саркофаге возьмется облачко? Значит, там есть отверстие, из которого дует. Нужно это выяснить. Пустой же саркофаг означает, что тело Адэлберто Седьмого захоронено где-то в другом месте. Примум был его амулетом, так не захоронен ли он вместе с королем? Но вот только где же мне его искать?

Сильвер нахмурил брови, стараясь уловить ускользающую мысль. Казалось, отгадка лежит на поверхности, вот-вот, и он все поймет, но ее скользкий кончик никак не давал себя изловить.

– Когда ты думаешь уезжать? – спросил он, давая голове отдохнуть. Часто так бывало: если отпустить неуловимую мысль и начать думать о другом, та возвращалась уже вполне осознанной идеей.

– Как приму вассальные клятвы у всех вождей и тех старейшин, что не были на курултае. Надеюсь, это случится не дольше чем через пару дней, я тороплюсь, времени на розыски остается все меньше и меньше. Скоро южаки поймут, что чужими руками воевать больше не придется, и начнут действовать.

Сильвер хотел сказать, что два дня для имгардцев слишком мало, ведь на земли, отведенные для них, должны будут переехать все кланы, а это тысячи и тысячи шатров одних только семейств весьма плодовитых степняков, да и быт на новых незнакомых местах обустраивать тоже весьма непросто.

Но через два дня имгардцы уже поставили шатры, и в Ключграде собрались все вожди и старейшины новых союзников. Главным вождем был избран Тиммис. Увидев Сильвера, он подошел к нему, желая поклониться, но Сильвер обнял его, как брата. Заметив такое почтение к их представителю, вожди и старейшины подтянулись и стали выглядеть куда увереннее.

На вопрос, есть ли здесь те, кто продал свой народ за пару лошадей, Тиммис мрачно сообщил, что подлецы, для которых нет ничего святого, кто виновен в смерти женщин и детей, не заслуживают погребения. Их тела сейчас жрут степные волки. Сюда пришли новые вожди, для которых главное – сберечь свой народ.