– Давно вы этим занимаетесь? – Чтобы заглушить шум двигателя, приходилось кричать.

– Пять лет. Шестой пошел.

– Хороший бизнес?

– Для нас – да.

– А лодка принадлежит вам?

– Когда-то была Кэтлин, но она отдала мне.

– Щедрый жест с ее стороны.

Можно было сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз я выходил в море в лодке, так что мне все было интересно. Я спрашивал Лизу о том, как называются разные части судна (например, я всегда путал, где корма, где бак).

– А сколько может стоить лодка такого размера?

– Зависит от лодки.

– Ну а вот эта?

– У вас все вертится вокруг денег?

В ответе Лизы не было враждебности, но интонация заставила меня взять паузу. Я сделал глоток кофе и предпринял еще одну попытку:

– Вы сюда приехали из Англии?

– Это Ханна вам сказала?

– Нет… Я это понял из того, что говорили днем за столом. И… ну, вы понимаете… я могу это слышать.

Лиза на секунду задумалась.

– Да. Когда-то мы жили в Англии.

– Скучаете?

– Нет.

– Вы специально выходите в море?

– Специально?

– Чтобы наблюдать китов.

– Вообще-то, нет.

Я не мог понять, всегда ли она так общается со своими пассажирами. Возможно, это следствие тяжелого развода или она просто не любит мужчин.

– Вы много китов видели?

– Если окажешься в правильном месте, увидишь.

– Вам нравится такой образ жизни?

Лиза убрала руку со штурвала и с подозрением посмотрела на меня:

– Вы задаете много вопросов.

Я твердо решил не парировать резко любые ответы. У меня вообще было ощущение, что Лиза неконфликтна по натуре.

– Ну, вы, можно сказать, раритет. Вряд ли здесь много женщин-капитанов.

– Вы-то откуда знаете? Нас, может быть, тысячи. – Тут она позволила себе улыбнуться. – Вообще-то, Порт-Стивенс славится женщинами-капитанами. – Это уже было близко к попытке пошутить. – Хорошо. Один вопрос: почему вы выложили столько денег за прогулку в море?

«Потому что только так я мог добиться того, чтобы ты взяла меня с собой». Но я не сказал это вслух, просто решил сменить тактику.

– А вы бы взяли меня за меньшую сумму?

Лиза улыбнулась:

– Конечно.

И после этого что-то изменилось. Лиза Маккалин расслабилась. Холодная, сдержанная атмосфера, которая окружала нас в начале прогулки, исчезла.

Я сидел на деревянной лавке за спиной Лизы и смотрел то на море, то на нее. Мне всегда доставляло удовольствие наблюдать за человеком, работающим в незнакомой для меня области. Лиза крутила штурвал, сверялась с приборами, переговаривалась по радио с другими лодками, временами баловала Милли печеньем. Иногда она показывала на полоску суши или на какое-нибудь существо, которое вызывало у нее интерес, и давала мне краткие пояснения. Но сейчас я не скажу вам точно, о чем она рассказывала. Дело в том, что, хоть Лиза и не была самой красивой женщиной из всех, кого я встречал в своей жизни, и, кажется, не особенно заботилась о своей внешности, к тому же бо́льшую часть времени она не смотрела на меня, а когда смотрела, чаще хмурилась, я все равно нашел ее очень привлекательной. Если бы я вовремя не понял, что Лиза очень болезненно реагирует, когда ее разглядывают, я бы только на нее и смотрел. А это совсем на меня не похоже.

Несса скажет вам, что я плохой психолог. Меня не очень заботит, что движет людьми, если это знание не нужно мне для дела, но я еще не встречал никого, кто был бы настолько замкнут в себе. Все наши разговоры ей стоили заметных усилий. Казалось, что ответы о себе особенно для нее мучительны. Когда я спросил, какой кофе она предпочитает, она нахмурилась, будто я задал вопрос о ее нижнем белье. А когда она ответила: «Без сахара», это прозвучало как признание в грехе на исповеди. И в ее интонациях постоянно присутствовала нотка… печали?