– Ту, которая про наглого итальянского петуха? Или что-то посвежее?

Мазарини улыбнулся.

– Я вижу, вы истинный поклонник площадного искусства.

– Волей-неволей приходится, ваше высокопреосвященство. Я благодарю Господа за то, что еще не кончилась зима и парижане бережливы к овощам, даже подгнившим. Потому предпочитают отправить их в суп, а не в голову зазевавшемуся гвардейцу.

– Вас это беспокоит, шевалье?

– Скорее забавляет.

– Что ж. Тогда я подкину вам еще одну забаву. Некоторое время назад неподалеку от аббатства Нуази был убит некий Филипп д’Исси-Белльер, племянник Клермона д’Исси-Белльера, личного секретаря парижского архиепископа. Заколот по всем правилам боевого фехтования.

– Сочувствую господину д’Исси, – Эме равнодушно пожал плечами. Де Фобер уже слыхал об этом, однако в тот момент лейтенанта занимали другие заботы, и он не придал особенного значения происшествию. – Разве случившееся вне юрисдикции светских властей и полиции?

– Филипп д’Исси-Белльер был лицом духовным, а поскольку я, ко всему прочему, еще кардинал Франции, такого рода дела проходят через мое ведомство. Так вот, молодой д’Исси-Белльер, служивший в аббатстве Нуази, не на шутку повздорил с неким господином де Линем, который с недавних пор там же занимает должность викария. Аббат вскрыл некие, хм, финансовые махинации Филиппа и мог бы замять это дело, но разразился скандал. Настоятель был поставлен в известность. Как вы думаете, кто послужил причиной смерти молодого д’Исси-Белльера?

– Аббат де Линь? – предположил «догадливый» де Фобер. – Филипп не пожелал делиться? И на досуге святые отцы истыкали друг друга шпагами?

– И недурственно истыкали, повторяю вам. Поверьте, удар, отправивший Филиппа на небеса, сделал бы честь любому придворному дуэлянту. А уж для священника…

– И чем же собирается позабавить меня его высокопреосвященство?

– Сплетнями, шевалье. Отправляйтесь в Нуази и полюбопытствуйте, что за птица этот «святоша» де Линь. Говорят, он был секретарем папского нунция в Испании. Мне нужно знать о де Лине все. И если он хоть малейшим образом нарушил устав…

Мазарини вздохнул, словно делая над собой какое-то усилие. Эме насторожился. Он уже успел понять, что первый министр относится к породе тех людей, которые предпочитают настойчиво умалчивать именно о самом важном. Даже в разговорах с преданными, по их мнению, помощниками. К тому же доверие Мазарини к Эме оказалось слегка подорвано, так как тот не сумел отыскать бумагу. Итальянец ничего не забывал.

– После королевской прогулки отправитесь прямиком в Пале Кардиналь. Там вас ждут необходимые бумаги и рекомендательные письма.

– И все же, я лицо светское, – засомневался Эме. – Для церковного расследования…

– Вы – посланец кардинала Франции, – отрезал Мазарини, нахмурившись. – И встречать вас должны не хуже посланца самого папы.

– Да уж, дождешься от них… тернового венца, – чуть слышно буркнул лейтенант.

Господин королевский церемониймейстер мэтр де Шаен был щупленьким, но весьма проворным старичком, выбритым, завитым и надушенным настолько тщательно, словно он собирался не на прогулку по лесу, а, по крайней мере, на свидание с дамой.

– Как, вы сказали, ваше имя, дитя мое? – переспросил престарелый щеголь, целуя Виолетте руку.

– Маркиза де Лажуа д’Оди.

Мэтр Шаен задумчиво пожевал тонкими губами, вспоминая. Обязанностью королевского церемониймейстера было держать в уме все переплетения развесистых генеалогических древ французской знати.

– Добро пожаловать в Париж, ваше сиятельство. Как здоровье вашего батюшки?