Где-то в районе пятой ступеньки тапок цепляется носком за специальное покрытие лестницы, чуть выступающее над поверхностью. И я вдруг "теряюсь" в пространстве, не понимая, где находятся перила, а где стена! И, взмахнув руками, начинаю падать вниз!

Слышу испуганный крик Евы. И по пути пытаясь зацепиться за что-либо, практически лечу куда-то! Врезаюсь в нее, сминая собой. И падаю сверху, в самом конце все-таки схватившись за балясину и немного смягчив удар.

20. 20 глава. Синяя борода

- Ева, ты жива? - стонет он, нащупывая меня здоровой рукой.

Дотрагивается до моей руки, легкими сжатиями доходит до плеча. Лежу на полу. Смотрю в потолок.

- Ну, вы, Александр Евгеньич, даете! Своей смертью умереть явно не желаете! - потираю затылок, где прямо под моими пальцами растет немаленькая шишка. - Вас страшно и на минуту одного оставлять!

- Жива! - радуется он.

Потом осторожно укладывается рядом со мной прямо на пол.

Лежим. Сбоку рассматриваю его. Что же там под повязкой? Какой он? Какого цвета глаза? Как лицо выглядит в целом?

- Почему у вас в доме нет фотографий?

- А зачем? Это когда семья, дети, общие какие-то важные счастливые моменты, тогда хочется запечатлеть, оставить в памяти. А я все потерял.

- У вас нет детей? - помню про внучку, с которой его поздравлял Дмитрий Степанович, но мало ли, может, я что-то неправильно поняла?

- Почему же? Есть. Сын. Вадим. У него двое детей, моих внуков. Мальчишка и девочка. Дочка родилась недавно. Я ее не видел даже еще...

- Вы с ними не общаетесь?

- Общаюсь. Завтра Вадим приехать обещал. Но так... Не сказать, чтобы очень уж близко. Мы долгое время - несколько лет, совсем не знались. Я столько всего в своей жизни натворил, Ева, что даже родной сын знать меня не желал! Хочешь знать неприглядную правду обо мне?

Сажусь рядом, по-турецки сложив ноги. Конечно, хочу!!!

- Да!

Лежит на спине, обнимая здоровой рукой больную.

- Я - нечто наподобие Синей Бороды. Помнишь такую сказку?

- Это там, где главный герой убил семерых своих жен и запер их тела в тайной комнате дворца?

- Там так было? Ну-у-у, примерно, да!

И, вроде бы, он шутит, но не улыбается совсем. Наоборот, рука растерянно ерошит волосы, проводит подушечками пальцев по лицу. Пальцы дрожат!

- Вы убили свою жену? - меня пронзает страшная догадка. Да нет! Ну, не может этого быть!

- Нет, ну, что ты! Хотя... да! Можно сказать, что так и было!

- Это как так?

Он долго молчит. И я терплю, не смея поторопить. Потом с горькой усмешкой начинает:

- Она застала меня, когда я трахал другую бабу. Это стало ударом для нее. Она, наверное, очень любила меня. Люда покончила с собой. Сын мне этого простить не смог. Даже фамилию сменил. И сейчас... Мы общаемся, да. Но... просто так сложилась жизнь, что я ему оказался нужен. Сам бы Вадим, по личной инициативе, никогда меня не простил. Вот такая я сволочь, Ева!

Трет пальцами лоб. На губах грустная улыбка. И ведь, получается, что он, и вправду, виноват! А мне так его жаль, как будто он - самая пострадавшая сторона! Как будто его обидели несправедливо!

- Я, вообще, иногда думаю - для чего живу, кому нужна моя жизнь... Никто мне не рад. Никто не ждет по вечерам. Была бы Люда жива, она бы ждала. Я бы все отдал, чтобы она была жива - все! Деньги, власть, положение...

- Ты любил ее? - неожиданно для себя снова перескакиваю на ты.

- Поначалу, когда поженились, любил. Очень. Потом, с годами, приелось как-то. Стал на других засматриваться. В тех кругах, где я общаюсь, в порядке вещей любовницу иметь. У всех есть. Даже у Кравцова, ну, того самого, который был у нас...