Послушно идёт за мной. Оборачиваюсь. Он высокий. Плечистый. Возраст выдаёт, пожалуй, только седина в волосах и в щетине. А вот на груди у него волосы тёмные, почти чёрные... Блин! Ева! Ну, куда ты смотришь? Бессовестная! Главное, удержаться и не посмотреть еще ниже... Не удержалась... А-а-а! От увиденного спотыкаюсь на ровном месте. О кровать. Падаю на неё, теряя его руку.

-Ты упала, что ли? - доносится неуверенное. - Серьёзно? А-ха-ха! Поводырь, блин! Как после этого тебе жизнь свою доверять?

Теперь точно понимаю, что стебётся. Поднимаюсь. Обидно. И стыдно. И любопытно. То, на что я засмотрелась... Это же явно не спокойное его состояние. Получается... Он возбуждён. Почему? Из-за моего присутствия? Или... Совпало просто? Щеки моментально вспыхивают. Какое счастье, что ему глаза повязкой закрыли! И он меня сейчас не видит!

-Не ударилась хоть? - протягивает снова руку ко мне.

Трогать её опасаюсь. Чё-то мозг как-то неадекватно работать начинает при контакте. Тупит чё-то.

-Один шаг вперед делаете и уже кровать будет, - объясняю ему.

Делает. Нащупывает кровать, чуть нагнувшись. От этого его движения напрягается упругий мускулистый живот. О! Это просто порнография какая-то! Надо быстрее одевать его! Хотя-я... Он же не видит, что я пялюсь. И можно разглядывать, не боясь, что спалюсь...

Садится. Опускаюсь перед ним на корточки. Собираю гармошкой штанину так же, как делаю, когда дочку одеваю. Подношу к ступне.

-Правую ногу давайте! - командую.

Поднимает. Стараясь не касаться, натягиваю штанину. Потом тоже самое со второй ногой. Поднимается. Начинает тянуть за резинку одной рукой вверх поочерёдно - то слева, то справа. Молчу. Смотрю. Взгляд, как намагниченный, бессовестно следует за резинкой на его штанах... Фух, сам справился.

-Слушай, Ева, - вдруг говорит Александр Евгеньевич. - А давай с нами поужинаешь, а? Мне этот старый хрыч так надоел на работе, что видеть его не могу! А так, хоть ты разбавишь его общество.

-Я ж сиделка, - всовывает руку в рукав. И чтобы дотянуть второй рукав до сломанной руки, я, занятая разговором и неожиданной темой, не задумываясь обнимаю его! Ну, не то, чтобы и "обнимаю", но...

Он пахнет приятно. Что-то древесно-свежее, ненавязчивое, но ощутимое! И такое... мужское! И так близко. И он такой... Прямо вот мужчина-мужчина, я просто чувствую эту ауру - волевого, сильного, властного даже, человека...

И мне кажется, что время как бы замирает, перестаёт идти. И я замираю вместе с ним. И мои губы в паре сантиметров от его щеки. И нет! Никаких крамольных желаний! Но я чувствую эту близость! И это так ощутимо, так ярко, как никогда у меня не бывало!

Приходится даже тряхнуть головой, чтобы избавиться от этого странного ощущения!

Засовываю его руку в лангете в рукав олимпийки. Он встаёт. Застегиваю молнию. Сердце, как перед кабинетом стоматолога, стучит где-то в самом горле!

Ну, блин! Ну, что со мной? Глупости какие-то мерещатся! Встаю.

-Спасибо, - хриплым голосом говорит он. Потом откашливается и продолжает. - Пошли, что ли, ужинать?

Киваю. Ну, пошли. Ой, он же не видит! Голосом надо...

-Пошли... те.

Улыбается.

-Ну, веди тогда! Руку давай...

10. 10 глава. Забавно

Забавно. Игра такая своеобразная. Вместо того, чтобы мне ее инструктировать на тему "Как вести себя в обществе сильных мира сего", по пути вниз она инструктирует меня:

- У вас есть два варианта. Либо едите руками, но тогда будьте готовы к тому, что испачкаетесь, как поросенок...

Что? Это серьезно сейчас, девочка? Что за формулировки! Детский сад!