– Думаешь, если бы я узнал, что ты за Войко отправилась, стал бы тебя останавливать? – Моймир прошел вперед, встал перед Русланой. Она выдержала прямой взгляд отца, и тогда он сказал: – Не для того я тебя с детства в лес с собой брал, чтобы ты потом от беды под материнской юбкой пряталась!

Бояна охнула, а Руслана оторопела.

– Ты не слабая девочка, не беззащитная боярыня. Ты охотница, и я не раз в этом убеждался. Но еще, Руслана, ты наша дочка, которую мы любим.

Моймир, ища поддержки, посмотрел на жену. Она улыбнулась ему сквозь слезы и кивнула, соглашаясь.

– Я тоже вас люблю, – пролепетала Руслана, давясь слезами, которые все никак не хотели скатываться из глаз.

– Любовь, Руслана, – это ответственность. Родительская или любовь иная – все одно. Быть связанным ею с кем-то – значит сплести запястья нитью судьбы. Потянешь ты, а станет больно нам, – отец снова посмотрел на матушку, и та не выдержала. Захныкала, как ребенок.

Руслана и раньше понимала, какую боль причинила родным своим побегом. Теперь же, видя, как плачет матушка, как трепетно отец гладит ее по растрепанным после бессонной ночи волосам, успокаивая, Руслана с лихвой окунулась в чувство вины. Поэтому она спокойно кивнула, когда отец сказал:

– Из избы ни ногой.

Справедливо. Да и куда ей идти теперь? В Хрустале все сторониться будут да за спиной про колдовство и Борового шептать. Даже Богдана наверняка и парой словечек перекинуться не захочет. А что до других ребят…

– Сегодня в полдень пойдем с отцом к Яромиру, – шаркнув ложкой по дну деревянной тарелки, неожиданно оповестила матушка. На Руслану она не смотрела, как бы давая понять – это решение не обсуждается.

– Зачем? – вскинула голову Руслана. Неужто Яромир что-то про Войко знать может?

В душе затеплилась надежда, но слова отца затушили ее, точно ушат ледяной воды, вылитый на угли.

– Предложим ему сыграть с тобой свадьбу. Он ведь хотел…

– Столько за тобой ходил, а ты все нос воротила! – Бояна с укоризной посмотрела на дочь. – И вот к чему это привело! Лучше бы не ждали ни твоего решения, ни сердцецветов. Ни с того, ни с другого толку нет.

Во рту пересохло, а тело показалось тающим воском. Вот-вот Руслана растечется по лавочке, соскользнет на пол и спрячется в зазорах между досками да в трещинах. Там ей будет и то лучше, нежели с Яромиром. Хотя кривиться уже поздно…

– На Яромира вся надежда, – выразил общую мысль отец. – Больше никто тебя замуж не возьмет после побега Войко и обвинений Некраса… Даже с таким приданым.

– Приданым? – Руслана отодвинула полную тарелку. Она пыталась поймать взгляд отца, но тот под стать матери упрямо на нее не смотрел. – Отец! Откуда у нас деньги? Да и зачем думаете Яромира за большое приданое купить?

– Боюсь, даже если любит он тебя, одними чувствами вопрос не решится, – хмуро качнула головой матушка. – Так что пей молоко, Руслана.

«Пей, пока есть», – поняла она и невольно глянула в небольшое окошко. Сквозь него не было видно ни хлев, ни Рожку, и от этого стало еще больнее. Корова – кормилица семьи. Как же они будут справляться без нее?..

– Не надо Рожку продавать! Я найду Войко, я все исправлю, я…

– Войко сбежал, и след его простыл! – В синих глазах отца бушевала злая вьюга, на лбу его вздулись вены. Еще никогда отец не говорил с Русланой так грубо, громко. Каждое слово безжалостно рубило надежду, точно топор со свистом – бревна. – Я всю ночь бродил по Хрусталю, но о Войко ничего не узнал. Зато отследил, где была ты. Знаю, что до сторожевой башни добралась, а оттуда – к конюшне у мельницы с дозорным направилась. Я тоже был там незадолго до вашего ухода. Разминулись.