– Эй! – вопит артиллеристам Джеймс. – Поджарьте их хорошенько!

– Подпалите им хвост!

– И под хвостом!

Бьют мерзлую землю солдатские башмаки, дышит в спину вторая шеренга… Смешно, но в такую атаку он еще не ходил. Были нахальные конные налеты, были и стремительные и жестокие пешие схватки среди торских скал. Одиночные поединки тоже случались, но вот так, в полковом строю, считая шаги до того мгновенья, когда придется по команде остановиться, вскинуть мушкет, глянуть поверх ствола на такой же строй в сотне шагов от тебя… Нет, такого не доводилось.

Справа ударила пушка. Одиноко, без поддержки. Дриксы. Для артиллерии четыреста бье – не дистанция. Будь «гуси» при обозе, стреляли бы уже по всему фронту. Нет, рано радовался. Еще выстрел, только дальше. Кто-то дотерпел, доберег бесценный порох, чтобы ударить в упор.

– Ролан, по одному залпу и – вперед. Дружного удара они не выдержат.

– Слушаюсь, господин маршал! Пикинерам приготовиться!

Чуть ли не над ухом рявкает первое орудие. Ему вторит десяток других. Точно деревенские псы за вожаком… И без трубы видно, как валятся сраженные картечью солдаты. Шеренги дриксов редеют, но стоят. Они вышколены отменно. Артиллеристы Эрмали тоже. Нельзя не восхищаться их слаженностью и быстротой. Если смотришь с нужной стороны… С другой – можно только ненавидеть. Врагов и тех, кто привел тебя на убой.

Бомбардир и двое канониров перезаряжают пушку, а первые три шеренги изготовились к стрельбе, первая опустилась на колено. Взмах шпаги, слитный залп… Быстро выходят вперед мушкетеры трех задних шеренг. Второй залп. И вслед – череда пушечных выстрелов. Браво!

– Хватит. – Полковник зол и решителен. Как перед той дурацкой дуэлью в Старой Придде. Тогда Ролан был прав, кстати говоря. – Дальше не пойдешь.

– Пойду. У меня еще двадцать шагов…

– Но стреляют…

– Именно. Не отвлекайся.

Пестрота впереди – красное, синее, желтое. Гвардия. Фридриховы любимцы… Только само высочество вряд ли еще тут.

Вперед. Еще не бегом, но быстрым шагом. Первыми, ощетинившись стальным ежом, пикинеры, следом – стрелки. Вот ты и пришел… Черно-белая волна, обтекая маршала и немногочисленных свитских, устремляется вперед, накатывая на поредевший иноземный строй. Эта армия надеялась вволю повеселиться на талигойской земле. Не она первая.

– Пикинеры, вперед! Талиг! – Ролан никогда не был оратором. – Талиг и… Тали-и-иг!

Правильно: будет Талиг, найдется и король, как бы его ни звали – Фердинанд, Карл, Рокэ, Людвиг или… Арно.

Боевой не клич, а рев. Расстояние между сторонами тает. Дриксы дают залп. Последний залп в упор, для которого берегли заряды, но атаку уже не остановить – слишком силен порыв.

Первая линия сошлась с противником вплотную, лязг и треск столкновения слышен и здесь, и дальше, было б кому слушать… Ролан давит. Пока один – вторую линию Айхенвальд придерживает, выжидает, примеривается, куда лучше нанести завершающий удар. Нанесет – не маленький, а твое место здесь. Бой решит, возвращаться маршалу на холмы или заворачивать отступающих и идти уже до конца. Собственного или дриксов.

Рев переходит в вой… Опрокинут, должны опрокинуть!

Савиньяк хочет, чтобы они нагнали страху на этих гаунау, значит, так и будет! Четыре с лишним сотни с гиканьем кинулись на задние шеренги коричневой пехоты, но гаунау не ослепли и не оглохли. Отчаянный вопль сигнальных труб заставляет «медведей» обернуться, они видят черно-белое знамя. И талигойских конных гвардейцев во всей их пусть и потрепанной, но красе. Всадники Бэзила несутся вперед, не опасаясь налететь на смертельный частокол пик – в задних рядах пикинеров нет, они еще сражаются впереди, из последних сил удерживая строй.