Будь в арьергарде сам «Неистовый», Лионель чувствовал бы себя спокойней, но принц продефилировал мимо разведчиков Реддинга пару часов назад. Сейчас гений стратегии и тактики был ближе к авангарду. Оскорбленный известием, что не он один такой… непредсказуемый.

– Фрошеры… в Кадане… большими силами, – одними губами произнес Лионель, ощущая себя возмущенным до глубины души Фридрихом. – Да что они себе позволяют!

В светлом круге снова поплыли камни, снег, хромающая лошадь, кое-как выстроившаяся грязно-красная шеренга. Попавшим под удар разрозненным отрядам устоять не удалось. Смешавшись под мощными гвардейскими залпами, дриксы пятились, неся внушительные потери. Отвечать как следует они не могли – слишком мало, спасибо Хейлу, оказалось в их строю мушкетеров, но крашеные «гуси» славились стойкостью. Они и сейчас пытались бить крыльями. Бесполезно. Талигойская волна безжалостно катилась стремительно входящей в историю долинкой.

Айхенвальд атаковал умело и аккуратно, последовательно обрушиваясь на растянувшиеся вдоль дороги колонны, и так приведенные в замешательство кавалерийским налетом. Роты и батальоны рассеивались один за другим. Вот и сейчас неровный строй дрогнул. Кто-то осел на красный снег, кто-то отшатнулся в синюю тень, подался назад, угодил под ноги товарищей… Недостроенное каре под напором пехоты на глазах превращалось в толпу.

– Господид баршал, – глаза Фажетти блестели то ли от возбуждения, то от простуды, – явился по вашебу приказадию.

– Отлично. Представьте себя парящей птицей и гляньте на дриксенский арьергард. Он ваш.

– С обозаби?

– Возможно.

Прошло достаточно времени, чтобы Фридрих опомнился и начал делать хоть что-то. Самое естественное – выстроить боевую линию поперек долины, лицом к обнаглевшим фрошерам. Перекрыть все проходы от холмов до реки, встать насмерть, не давая обойти себя с флангов, и послать к арьергарду с приказом атаковать. Пусть как хотят, но пробьют дорогу и подтащат повозки с боеприпасами. Эмиль, тот сделал бы это и без приказа, но сам Лионель четырежды бы подумал, прежде чем выручить какого-нибудь Колиньяра. Государственные интересы порой требуют и не таких жертв. Разменяв одну из армий на избавление от полувенценосного дурака, Дриксен и Гаунау оказались бы в барыше. Понимал ли это доставшийся Фридриху генерал, оставалось только гадать, но Савиньяк предпочел бы честного вояку.

Глаза маршала лениво скользнули по вершинам ближайших холмов, на которых истуканами торчали дозорные. Застать талигойцев врасплох не получится, да и откуда дриксу знать, что там, за холмами, и все ли силы врага вышли в долину? Нет, господин Гусак в обход не пойдет, даже самый умный. Значит…

– Марций, развернете полки прямо там, где мы вышли в долину.

– Долида расширяется, до реки остадется деприкрытое прострадство. Придется растядуть лидию.

– Растягивать порядки неразумно, а дыру закроет Хейл. Вернется и закроет, а пока Эрмали передаст вам дополнительно три батареи. Этого хватит.

– Иду. – Фажетти улыбнулся. – Вы правильдо де послушали дядюшку. Савидьяк должед быть воеддым, а де диплобатоб! С арьергардоб бы разберебся, до ведь есть еще и авадгард. В бост оди уже уперлись, со Стоудволлоб поздакобились. Что дальше?

– Считаешь своим долгом напомнить? – Детство, поездки в Рафиан, сады с фонтанами, зеленые ящерки на белых камнях, пока запретное вино и еще более запретное девичье купанье. Долго же не вспоминалось…

– Считаю своиб долгоб свердуть шею арьергарду. – Троюродный кузен по матушке предпочитал быть не родственником, а подчиненным. Причем хорошим. – В добрый час!