– Это он, – сказала я, опускаясь в кресло и непонимающе глядя на ворона, а потом на брата, – что это за книга?

– Так я и думал, – прокашлял ворон. – Это очень старая книга, но, как видишь, ничего не изменилось. Ты встретила короля фоморов, Мира, боюсь, тебе очень повезло, что ты осталась жива.

– Короля фоморов? Но он совсем не похож на этих толсторуких уродов, он больше похож на эльфа.

Только сейчас я заметила, как жгло мою спину. Одни воспоминания о корабле вызывали во мне чувство тревоги, будто опасность всё ещё грозила мне, как тогда.

– Ещё со времён Бреса4, когда фоморы сражались с нашими богами, их короли не выглядели, как ты выразилась, толсторукими уродами. Брес же, по описаниям, был невероятно красив. Но их красота – лишь защитная оболочка, внутри они жадные и жестокие существа.

– Но почему король отозвал свою армию? Я слышала его голос, это он тогда отдал приказ, и толсторукие покинули наше судно. И ещё я видела, что он смотрел на меня.

Я не стала уточнять, что в тот момент кто-то из них тащил меня к лестнице и что их король, по всей видимости, вообще не спускал с меня глаз, то есть одного глаза. Ни к чему пугать брата такими подробностями, а то он не только в цитадель, но и за ворота меня не выпустит.

– Этого мы не знаем, – сказал Аадрион, прочёсывая пальцами волосы ото лба к затылку, что намекало на его волнение, – но в любом случае дело здесь нечисто, фоморам что-то нужно, они преследуют конкретную цель, а не просто традиционно грабят и убивают.

Дариен отправился в Зеелонд тем же вечером. По его сосредоточенному взгляду я поняла – что-то произошло, но он только отмахнулся от моих вопросов. Мне, конечно, хотелось бы пойти с ним, но он не позвал, а напрашиваться я не стала. Дариен – правитель эльфийских земель, это примерно как губернатор области, а я тут невольно заявилась и хочу, чтобы он со мной возился. Нет, нужно быть взрослой и максимально самостоятельной. Но как? Без знания языка мне не выйти за пределы замка без сопровождения. Ради одного этого мне бы стоило посетить цитадель магии.

Когда мы пришли в комнату Кона снова, он сказал, что необходимо начать с тренировки концентрации, отвёл меня в небольшую каморку, поставил на стол какое-то растение с круглыми мохнатыми листьями в зелёном глиняном горшке, объяснил, что я должна смотреть на этот цветок до тех пор, пока не увижу, как на тонком стебельке распустится едва заметный, похожий на мелкую розовую бусинку бутон, и посоветовал папе не мешать моей тренировке.

Папа усмехнулся, похлопал меня по плечу, пожелал приятного урока и ушёл, а я сосредоточилась на растении. Каждый его листочек покрывали тысячи коротких ворсинок и тысячи мелких пупырышков под ними. На нижней белой стороне листа выступали чёткие прожилки, как вены на папиных руках. По венам я плавно перешла к папиному лицу – к сеточке морщинок возле глаз, к улыбке, делающей папу похожим на мальчика. А вот Аадрион редко улыбался, и улыбка не молодила его, наоборот, превращала в мудреца, спустившегося с небес и снисходительно посматривающего на суетливый народец. Улыбка Дариена перекрыла все образы, а я подпёрла голову рукой, потому что почувствовала, как начинаю таять сладким крем-брюле под солнцем. Смеющиеся глаза Дариена вскоре помрачнели, заставив на небе сомкнуться тучи, я ощутила дрожь, но потянулась пальцами к его щеке, а когда коснулась её, то это оказалось не его щекой, а щекой смотрящего на меня одним тёмным глазом короля фоморов.

– Мира, – кто-то потрепал меня за плечо, и я встрепенулась.