Есть ли вероятность, что она настолько пьяна, что утром обо всем позабудет? Это было бы просто чудесно!

– Я тебя не просила помогать мне, – фыркает она, и я с силой сжимаю руль, сдерживая себя, чтобы не нагрубить.

В салоне автомобиля царит напряжение. Ощущение, что ещё немного – и все рванет к чертовой матери. Поэтому я безумно счастлив, когда наконец-то заезжаю в гараж и выхожу из машины.

– Нужно приложить что-то холодное, – кривлюсь, притронувшись к глазу.

Вероника растерянно оглядывается по сторонам, рассматривая плакаты на стенах, и несмело идёт за мной в дом.

Я выдыхаю, потому что ожидал истерики и сопротивления, но, наверное, она устала не меньше меня, поэтому смирилась и не пытается сбежать. Она неторопливо проходится по гостиной и, заметив в кресле Осириса, приближается к нему, чтобы почесать за ухом.

– Миленько тут у тебя.

– Я живу не один, поэтому не шуми, пожалуйста. Я сейчас вернусь. – Я делаю всего несколько шагов в направлении кухни и застываю на месте, уперевшись взглядом в темные глаза.

Арина. Маленькая ябеда.

В пижаме со слониками и с полным хаосом на голове. На прошлой неделе Арина решила сделать себе модную стрижку, и теперь у неё короткие волосы, которые вьются и торчат в разные стороны.

Она испуганно вертит головой, заинтересовано посматривая в сторону гостьи, а я понимаю, что она сейчас же побежит к Соне и Денису, чтобы рассказать о том, что: «Рома пришёл с девочкой, они будут играть вместе? Можно я тогда тоже приглашу к нам Сашку?»

У неё врожденное недержание информации. Она обязательно должна что-то кому-то рассказать, иначе это будет мучить ее весь день. В партизаны ее брать противопоказано, даже пытать не придётся.

– Чего не спишь? – спрашиваю строгим голосом, пытаясь придумать, что же ей пообещать в обмен на молчание. Я, вообще-то, под домашним арестом, а новый синяк под глазом не играет в мою пользу.

– Я… эмм… водички попить вышла.

– Ты ведь понимаешь, что все, что ты здесь увидела, – секрет?

– Сто баксов, – быстро сориентировалась малая, и я не сразу понял, о чем речь.

– Что?

– Сто баксов за молчание. – Слышу, как где-то сбоку прыснула от смеха Ника, но я и сам еле держусь, чтобы не засмеяться. Предпринимательская хватка у девочки что надо. – Папа всегда даёт мне сто баксов, чтобы я маме его секреты не рассказывала.

– Могу предложить тебе более выгодную сделку. Хеппи-Мил и любые две игрушки из Макдоналдса. – Выжидающе смотрю на неё, надеясь, что мое предложение покажется ей более щедрым. – Подумай хорошенько, прежде чем сделать выбор, потому что за сто долларов ты точно не сможешь купить столько всего в Маке, – и я не вру, там ведь только национальную валюту принимают.

– Четыре игрушки. И мороженое рожок.

– По рукам! А теперь беги к себе и никому ни слова, что видела меня здесь с Никой, ясно?

– Да! – Счастливая Арина быстро перебирает своими маленькими ножками, скрываясь в своей комнате, а я улыбаюсь и с любовью смотрю ей вслед.

– Боже, Соловьев, ты только что обдурил маленького ребёнка, – насмешливо говорит Ника, подходя ко мне сзади, и мне вдруг снова становится не по себе.

– Она развела меня, так что никаких обид.

А сам мечтаю о том, чтобы поскорее свалить жить к себе на квартиру и делать все, что захочу. Еще несколько гонок, подзаработаю хорошенько, и можно будет открыть мастерскую для байков, просиживать штаны в офисе, как Денис с Соней, точно не для меня.

– Проходи. – Открываю перед ней дверь своей комнаты, слегка волнуясь. Ощущаю себя девственником, который впервые привел домой девчонку. И то, помнится, будучи девственником, я был смелее.