– Да, – протянул Тангл. – Любая ошибка реконструктора – и ты уже не человек, но еще не Тень.

– Что за манера? Почему крайние всегда реконструкторы? – Она закатила глаза. – Большинство получает непоправимые дефекты после нападений дивных до официального Посвящения. И тут уж круг виновных ограничен: либо наставник лопух, либо связной раззява, а то и вместе они олухи. Расчет верен. Чем больше их, тем меньше нас.

– Хорошо, только для чего ты мне это рассказываешь? – Руф на всякий случай крепко ущипнул себя за руку.

Реальность на поверку оказалась пострашнее любого сна. И с новыми знаниями предстояло как-то жить.

– Я сама в курсе всего этого несколько дней, – после паузы призналась Тень. – Считала, так мне будет легче примириться. Ведь если подумать, все справедливо, хоть и жестоко, верно?

– Мы – не люди, – отозвался Руф. – Орден наша семья, наш дом и наша вера.

– Повтори это раз пятьсот, если самовнушение тебе помогает. – Мина спрыгнула на пол и распустила собранные в тугой пучок волосы. – Мне же одной веры мало! Нужна хоть призрачная гарантия, что эта семья в один прекрасный день не выкинет меня на помойку. Пока мы молоды, нам внушают одно, а на деле все далеко не так!

– Сгущаешь краски. – Улыбка получилась искренней. – Твоя наставница – живой пример того, что Ордену можно служить вечно.

– Само собой! Если ты наивно полагаешь, что Древних было всего двое, – она с наслаждением взъерошила копну каштановых кудрей, – соглашусь, что кто-нибудь из наших протянет тысячу лет. Тот же Синдо, например. А мне ста хватит с головой, если ничего не изменится. Древние во многом лучше. Их учили думать, нас – верить. Только как себя вести, когда вера сделала ручкой? На одной только присяге с долгом сложновато пока.

Несчастный не сразу сообразил, что происходит: зачем Мина не сводит с него подернутых легким туманом глаз, для чего вообще согласилась на эту встречу один на один под луной…

– Холодает, – мурлыкнула она. – Оставайся. Здесь так одиноко ночами…

Руфус закашлялся.

– Не могу, – признался он. – Это будет нечестно по отношению к тебе. Я скучный тип, да и дел по горло. Обещаю наведываться время от времени.

– Как к не особо любимой бабушке? – Вильгельмина открыла люк. – Что мне сделать? Выкраситься в самый вульгарный на свете кроваво-красный цвет?

– При чем тут это? – строго спросил Руф.

– Ах, и в самом деле! – притворно вздохнула Мина. – Бесплатный совет, мальчик мой: когда в следующий раз соберешься поставить себя в дурацкое положение, убедись, что рядом нет окна.

Тень скользнула вниз, захлопнув за собой крышку люка. Руфус не успел и глазом моргнуть, как оказался совершенно один. Ко всему еще место, на котором мгновение назад Мина исчезла в недрах башни, стремительно затягивалось, как рана на каменной коже.

– Я тоже, пожалуй, пойду. – Голос потерялся в густой тишине.

Сэр Тангл медленно перекинул одну ногу через перила, потом другую. Бессмысленные действия совершенно не мешали. Он легко оттолкнулся от карниза и взвился навстречу бледной луне.

«Это будет очень длинная ночь», – подумал Руфус, поймав попутный ветер.

От бумажной пыли чесались глаза и першило в горле. Строчки чернильных закорючек давно слились в одну липкую паутину. Джулиус отложил перо и зевнул.

Никс упорно тянула с ответами на интересующие вопросы; начинало казаться, что хитрая бестия потеряла хватку. Ее, видите ли, взбесило предложение «перепоручить все Симадзу», только результатов как не было, так и нет. Мария же с ее твердокаменным желанием свести Фолию с многострадальной девочкой, напротив, развила бурную деятельность. Второе открытое письмо в Совет благополучно отправилось в переполненное ведерко.