И кто же такие?

– А ты кого звала? – Тот, кто меня поймал, наблюдал, как я оглядываюсь, а потому на вопрос, который неожиданно вслух задала, мигом ответил. И если тех двоих я бы еще приняла за путников, которые в лесу на мое дерево случайно набрели, то этого назвать человеком язык не поворачивался. Не было в нем того, что людей отличает. Ведь у живого существа чувства в глазах, от него теплом веет, и все тело жизнью дышит, а здесь я человека не чуяла совсем, вот ни капельки.

Потому окинула пристально взглядом да заметила, как прежде красные раны обратились белесыми полосками, покрытыми мелкими кристалликами льда. Идет такая полоса по груди, извивается, а на ней изморозь иголочками топорщится, и так захотелось растопить. Снова сила взыграла. Кололи мне глаз эти иголочки острые, длинные, ощерились сотнями наверший, и пальцы зудели от желания смахнуть. Словно на себе их холод почувствовала. Даже ладошкой потянулась, а тот, кто не иначе как маг снежный, вдруг бросил:

– Не прикасайся.

И позади раздалось насмешливое:

– Думаешь, у тебя одной дар на ледяную силу реагирует?

Я не сразу поняла, да мужчина со снежными волосами пояснил:

– Ты лед ощущаешь, а я огонь чувствую. На твоем месте не рисковал бы. Свой дар я хорошо контролирую, но после выброса огненного мне и собственную силу усмирить нужно.

Поняла. Вот сразу осознала, что сказать хотел, и отступила. Помолчала, с мыслями собралась и на вопрос его ответила:

– Я Сердце Стужи звала.

– И? – изломил брови тот, кто мой огонь усмирил.

– И не похож ты на него.

– Отчего же? – Не он спросил, снова позади уточнили. Скорее даже удивились, да так, что не сдержалась и принялась объяснять:

– Сердце Стужи обликом настолько ужасен, что каждый, кто взглянет, от страха разум теряет. Еще, говорят, глаза у него чернее ночи, и бездонная бездна в них плещется.

– Это с чего у повелителя льда глаза черные? – уточнил кудрявый.

– От горя.

Те двое и мальчишка на лавку даже присели и с таким любопытством на меня уставились, что я продолжила. Повела рассказ, который не раз и не два сама слышала.

– Жил на свете человек один, была у него семья, дом крепкий, родители и друзья. В те времена люди вечно норовили друг с другом поссориться, а потому княжества отдельно стояли, и нередко нападали соседи друг на друга. Воинов тогда ценили на вес золота, а этот человек был истинным воином. Вот и звал его правитель княжества на службу, да так часто, что дома реже бывать доводилось, чем на поле ратном.

Замолчала дух перевести, а сизоволосый отметил:

– Как рассказывает, заслушаешься.

Ободренная такими словами, я дальше продолжила:

– Хорошо он бился, долго правителю верой и правдой служил, а когда домой возвращался, радовалось сердце, что подрастают смышленые и бойкие сыновья, а любимая жена ждет из похода. Но вот однажды вернулся в свой край и нашел одно пепелище. Говорят, враги отыскали и никого не пощадили.

Мальчишка на лавке громко вздохнул, вроде как всхлипнул.

– Ни правитель не уберег родных своего воина, ни за самим воином никого не послали. Еще и задержали в походе. А вернись он на день раньше, непременно успел бы дом отстоять и семью спасти. Вот, говорят, с тех пор почернели его глаза. Врагам он отомстил жестоко, но близких вернуть это не могло. Зато слава о деяниях воина дошла до самой богини Стужи, и она лично к нему явилась. Предложила себе послужить, обещала от вечной боли, которую никакой местью не заглушить, избавить и взамен человеческого сердца предложила кусок синего льда. Говорят, он согласился и действительно позабыл боль, как и все прочие чувства. Зато вернее его не было у Стужи воина, и стал он ей ближе и дороже всех прочих.