– Сердце… – выдохнула я, а в следующий миг потекла по жилам ледяная вода вместо крови, грудь сковало холодом, а волосы, пушистой шапкой укрывавшие голову и плечи, покрылись корочкой льда. – Стужи…

Казалось, и разум затянуло беспросветной холодной мглой. А огонь внутренний тихонько угасал, все тепло сосредоточив вокруг сердца, которое пока билось.

Слова… Следовало произнести правильные слова, ведь если зов будет услышан, Он может прийти. Говорили люди, не со всеми и не всегда бывал Он жесток.

Надежда, поборовшая давний детский страх, словно тонконогая лань, что в последнем отчаянном броске пытается ускользнуть от охотников, воскресила в памяти слова… Но в уме лишь одно прозвучало:

И оборвался призыв, запнулся, потерялся отчаянный в снежных просторах, а тело почти уснуло в ледяных объятиях. Холод. Холод кругом царил, и никогда прежде мне не было столь холодно.

Дух давно так не радовался вкусной жертве. И хотя почти уже насытился, но не хотелось отрываться от посиневших губ. Он бы, пожалуй, и не прервался, пока жертва еще дышала, но взвыл внутри инстинктивный страх. Задрожало бесформенное тело, и взметнулись под резко подувшим северным ветром спутанные космы. Резкий бросок духа в сторону оборвался истошным воем, когда из снежного мерцания, из прозрачного воздуха шагнул навстречу беловолосый мужчина. В расслабленной, опущенной к земле руке изо льда в мгновение ока сплелся синий клинок. Он сиял и переливался холодным огнем, но страшнее блеска прозрачных глаз для духа не было ничего. Перепуганная сущность рванулась в другом направлении, но чужая сила не позволила сбежать. Крепко держал его на месте прозрачный воздух, не давал уйти от короткого замаха. Клинок, сверкнув, прошел наискосок, разрубил пополам полупрозрачное тело, и оно истаяло без следа.

– Вот еще одно порождение Стужи убил, – промолвил высокий гибкий человек с волосами цвета платины, скользнув на заснеженную поляну следом за первым мужчиной. За его спиной вприпрыжку шел мальчишка не старше двенадцати зим и сверкающими от любопытства глазами смотрел вокруг, широко раскрыв рот. – За что их так не любишь, Бренн?

– Бестолковые существа эти духи, – ответил ему тот, что был четвертый по счету. Мягко вышагнул он из мигом успокоившегося снежного вихря. По росту равный первому, но с сизым оттенком густых прядей и синими-пресиними глазами. – Без разбору на всех кидаются.

Беловолосый человек тем временем подошел к дереву, к коре которого примерзла девичья фигурка в обледеневшем платье. Синий лед покрыл тело и волосы тонкой полупрозрачной коркой.

– Гляди, – добавил последний, откинув со лба сизую прядь, – никак духу жертву принесли?

– А ничего так жертва, – ответил второй, проведя широкой ладонью по платиновым кудрям, – жаль, спасти не успели.

Шедший первым мужчина приблизился к девушке вплотную и протянул ладонь. Коснулся застывшего лица, а лед вдруг со звоном осыпался с тела. Веревки, повинуясь легкому взмаху, опали на землю раздробленными сосульками, но та, кого привязали на потеху ледяному духу, даже не шелохнулась.

– Эх, опоздали. Человек против такой твари долго не продержится. Поздно позвала, – вздохнул сизоволосый.

– Жива, – наконец произнес тот, кто стоял сейчас возле дерева. Прозрачные глаза, похожие на чистый студеный родник, внимательно оглядывали точеные черты застывшего личика, а после быстро окинули взглядом всю тоненькую фигурку. – Не человек она. Чародейка.

– Да брось! – присвистнул второй, от изумления больно дернув себя за платиновую прядь. – Каким ветром огненную девчонку в наши земли занесло?