Женщина подняла мальчика, выдохнула ему в ухо:

– Беги, если хочешь жить.

– Папа и мама…

– Они погибли, ты еще жив. Думай о себе.

Она не отпускала его локоть, направляя. Он несколько раз спотыкался, она удерживала его, вынуждая бежать дальше. Они одолели квартал, увидели с десяток припаркованных автомобилей, и женщина в черном, продолжая оглядываться, потянула мальчика через улицу.

Из второй с краю машины, белой «Тойоты», выходил водитель. Похоже, только что припарковался. Женщина подалась в его сторону, направила автомат ему в грудь.

– Ключи! Быстро!

– Но… Я…

Она ткнула ему в грудь дулом.

– Ключи!

Он протянул ей ключи, которые едва достал из кармана пиджака. Рука его дрожала, и когда женщина вырвала ключи зажигания, она просто оттолкнула растерянного мужчину, быстро открыла дверцу, впихнула мальчика на заднее сидение.

Ключ оказался в скважине зажигания в ту секунду, когда послышался треск автоматной очереди, перешедший в звон разнесенного заднего стекла машины.

– Пригнись! – женщина вжалась щекой в руль, поставив заднюю передачу и вдавив акселератор.

Машина прыгнула, разворачиваясь, назад, зацепила боковое крыло соседнего «Форда», ударилась задним бампером в «Фольксваген», лишь тогда прекратив движение назад. Женщина переключила передачу, рванула вперед. И снова зацепила одну из соседних машин, хотя и не обратила на это внимания.

Новая очередь Соперника вынудила ее притормозить. Не поднимая головы, она вытянула руку с автоматом, пустила очередь вслепую. Снова – ногой на газ, и «Тойота» вырвалась на свободное пространство.

Машина выскочила на встречную полосу, и синий микроавтобус, двигавшийся лоб в лоб, вильнул в сторону. Женщина приподняла голову.

Соперник бежал к одной из машин. Он с легкостью высадил окошко дверцы со стороны водителя, распахнул ее, прыгнул на сидение, бросив на пассажирское сидение автомат, пригнулся под рулем. Две секунды – и двигатель ожил.

Женщина отвернулась, сосредоточившись на дороге.

– О, реки крови! Он не отцепится.

Мальчик расширенными глазами смотрел в ее затылок.

– Кто ты такая?

– Ты не поймешь. Держись рядом со мной. Не вздумай бежать.

Мальчик хотел спросить что-то еще, но промолчал, закрыл глаза и тихо заплакал.

За те несколько секунд, что длилась пауза, Марат увидел немного и в то же время немало. Он что-то понял за считанные мгновения, но для анализа увиденного требовалось гораздо больше времени.

Старик-сосед, которого Марат знал лично, сидел на стуле, глядя перед собой обезумевшими выпученными глазами. Человек, которого пытают – вот первое, что пришло бы на ум любому, кто бы его увидел. Почти облысевший, с седыми клочками чуть повыше ушей, в пижамных штанах и майке, полинявшей до бледно-серого цвета, этот старик иногда здоровался, когда встречал Марата, приходившего к брату. Если Марат не ошибался, старик был чем-то серьезно болен. Хотя, возможно, так лишь казалось из-за его возраста и дряхлости.

За спиной старика, у которого руки оказались на коленях, как у примерного школьника, стоял рыжий тип. Рыжий держал голову старика обеими руками, прикрывая верхнюю часть ушей, как если бы собирался оторвать ему голову или сломать шею. Взгляд сосредоточенный, вдумчивый, как у хладнокровного садиста, хотя Марат допускал, что это лишь его ощущения.

Напарник Рыжего, Темный, сидел рядом за невысоким столиком. Под углом к Рыжему и старику, лицом к Марату, приподнявшемуся в прихожей на одно колено. Лишь позже Марат осознал, что в руках Темного было перо, а на столе лежал лист бумаги.

Скорее всего, старик ничего не осознавал, как если бы спал наяву или еще не пришел в себя после потери сознания, но остальные на пару секунд уставились друг на друга. Марат – на двух типов, типы – на Марата.