Когда моя мать отдала меня в монастырь, я часто сбегал оттуда домой. Через день или два мать опять отправляла меня с кем-нибудь в монастырь, и этот человек обычно тащил меня на холм на своих плечах. Через пару дней я снова убегал. Когда мой учитель после урока азбуки заходил в нашу комнату, чтобы приготовить еду, я мчался домой. Наверное, всё дело в том, что дома я всё время играл, и больше ничего не делал.

Дома у меня были друзья по играм. Один из моих лучших друзей, с которым я играл каждый день, был немым, и там было ещё несколько детей. Мы играли на поле, где был ещё и водоём, и шли домой, когда моя мать кричала из окна, что обед готов. Мы возвращались, чтобы пообедать.

Много раз во время игры я взгромождался на высокое сиденье и притворялся ламой, а друзья изображали моих учеников или благодетелей. Около нашего дома находилась большая скала с вырезанными на ней мантрами, и я садился немного повыше, у подножия скалы, и притворялся, что даю друзьям посвящения, прикладывая к их головам различные предметы. Тогда мы не знали никаких молитв и просто издавали звуки. Тот, кто изображал благодетеля, делал подношение пищи, смешав землю с водой и поместив это «угощение» на небольшой кусочек плоского камня. Так мы воображали, что совершаем пуджи и тому подобное.

Однажды, когда вся земля была покрыта снегом, я играл во дворе, дуя в полое растение и притворяясь, что играю на трубе во время пуджи. Тогда у меня возникла мысль сбежать от своего учителя. Я побежал под гору. В то время на мне были штаны, которые мне дала моя мать. До этого у меня не было штанов, а те были сшиты из цельного куска очень дешёвого хлопка, вроде того, из чего делают молитвенные флажки, выкрашенного в красный цвет: в былые времена в Солу Кхумбу было очень трудно найти хорошую ткань. Внутри, в том месте, где соприкасались верхняя и нижняя часть, было много вшей и их яиц.

Я не знал, как снять эти штаны, чтобы сходить в туалет. Поэтому в тот день, когда я сбежал из монастыря и добежал до дома матери, я пришёл с какашками в штанах. Когда я явился, мать была на улице с какими-то людьми. Она сняла с меня всю одежду и всё постирала.

Поскольку монастырь находился рядом с моим домом и я постоянно оттуда сбегал через несколько дней, моя мать отправила меня в другую часть Солу Кумбу, Ролвалинг, уединённое место, до которого можно добраться только перейдя через опасные снежные горы. Вспоминая об этом сейчас, я понимаю, что она была ко мне очень добра.

Я прожил в Ролвалинге, где находится множество святых мест Падмасамбхавы, семь лет, со своим вторым учителем азбуки, Аку (что означает «дядя») Нгавангом Гендуном, и он научил меня чтению. Мы вставали на рассвете, читали молитвы, а затем тексты. Однажды нам пришлось много раз прочитать «Сутру алмазного резака». Иногда мы целиком читали «Стотысячную сутру праджняпарамиты» ради благодетелей, которые нас об этом просили.

За исключением принятия пищи или когда я выходил, чтобы справить малую нужду, я почти весь день читал тексты. Мы читали их всё время после полудня и заканчивали только незадолго до заката. Однажды, когда я подумал, что мой учитель ушёл куда-то далеко, я перестал читать и просто переворачивал страницы. Десять или пятнадцать минут спустя он вернулся, понял, что я ничего не читал, а просто сидел и играл, и побил меня. Обычно учеников били сухими бамбуковыми палками, но когда мой учитель ударил меня по голове бамбуковой палкой, она разлетелась на кусочки. Затем он отшлёпал меня по ягодицам и всему телу.