Марилла безропотно приняла из моих рук напиток и сразу махнула половину залпом. Закашлялась, разумеется. Я сунула ей под нос вазу с фруктами, занюхать и закусить. Она послушно вытащила нечто, отдаленно напоминающее болеющую ветрянкой грушу, и вгрызлась в плотную шкурку. Вздохнула.

- Меня пустили по кругу накануне свадьбы. - выдохнула она, а я скрипнула зубами. Нет, что-то подобное я предполагала, но чтобы настолько скотски поступить с невестой?

И разве Сосуды не величайшие ценности? Зачем так поступать с потенциальной личной батарейкой?

Марилла помолчала, гоняя ликёр по кругу в бокале и задумчиво наблюдая за сползающими со стенок маслянистыми разводами.

- В семье жениха не все были мне рады. - ответила она на мой невысказанный вопрос. - У него был выбор из трех потенциальных Сосудов, он указал на меня. Его родным не понравилось мое происхождение. Я полукровка.

Будто бы мне это что-то объясняет. Наверное, тут тоже помешаны на чистоте расы, как немцы в свое время? Я подлила еще в бокал, не забыв про себя. Тяжело выслушивать подобные откровения, не представляя себя на месте жертвы.

И не мечтая оборвать подонкам все лишние части тела.

- Последним был младший брат моего жениха. - Марилла невесело хмыкнула, почти всхлипнула. Слез не было, но глаза с расширенными зрачками слепо уставились в угол, видя не старые каменные стены, а вереницу воспользовавшихся ее телом подонков. - Как он сказал, пока расстегивал штаны - чтобы наверняка все знали, какая я шлюха. Дар ведь не скроешь.

Ничего себе цинизм. То есть им было мало обесчестить и нанести тяжелейшую травму, психологическую и физическую, несчастной девушке, так еще и позаботились о том, чтобы об этом все узнали? У меня не было слов. Кроме матерных.

- Им это сошло с рук? - уточнила я, стараясь изо всех сил, чтобы голос не дрожал. Очень хотелось обнять бедняжку, но учитывая ее нелюбовь к прикосновениям, вполне объяснимую, я боялась ее спугнуть. Еще больше мне хотелось закопать подонков в пустыне по самую шею, или провернуть еще какую казнь из репертуара изощренных арабов и китайцев.

- Конечно. - пожала плечами Марилла, как будто безнаказанность подонков дело само собой разумеющееся. - Ну, штраф наложили, конечно, за порчу Сосуда.

Порча особо ценного имущества. Прелестно, просто прелестно.

- А жених? - я понимала, что топчусь по самому больному, но раз уж начали вскрывать нарыв - лучше удалить весь гной разом. - Он что сказал?

Марилла пожала плечами, отворачиваясь.

- Я с ним после того не виделась. Не могла смотреть в глаза. Ведь я предала его. Пошла с его братом, как покорная овца, хотя должна была догадаться и не уединяться с мужчиной. Сама дура, сама виновата.

- Дура, как есть дура. - зло выплюнула я, и бедняжка сжалась в кресле пуще прежнего. - Как ты смеешь наговаривать на себя, и считать хоть что-то из произошедшего твоей собственной виной?

Отставив бокал на столик, я опустилась на колени рядом с креслом Мариллы, по-прежнему не решаясь обнять ее. Только вцепилась в подлокотник рядом с ее пальцами так, что мои костяшки побелели, и уставилась ей в глаза, вынуждая вернуться в реальность из кошмарных воспоминаний.

- Твоей вины в произошедшем нет. - четко, чуть ли не по слогам, произнесла я, глядя ей в лицо. - Ты не могла знать, что брат твоего жениха - подонок и тварь. Хотя, не будем оскорблять тварей. Он еще жив, кстати? При случае укажи пальцем, будь добра. Я его навещу ночью. Наедине.

Марилла вздрогнула от моего хищного оскала, но не отстранилась, а наоборот, протянула руку и неуверенно коснулась моего плеча.