Здесь никакой эффективностью и не пахнет, подумал Тревор.

Дарси принесла чай, мило улыбаясь, будто и не слышала трубного рева малыша, сменившего капризное хныканье.

– Ваша еда будет готова через пару минут, джентльмены, а если захотите еще чаю, дайте мне знать. – С той же улыбкой она повернулась к соседнему столику, вручила юному отцу пачку салфеток и совершенно искренне отмахнулась от его извинений.

– О, ничего страшного, правда, маленький мужчина? – Она пригнулась так, что ее глаза оказались на одном уровне с зареванными глазками мальчика. – Сейчас все вытрем, и следа не останется, но твой плач испугал эльфов. Они бы вернулись, если бы не боялись, что ты зальешь их слезами.

– Где эльфы? – спросил малыш плаксиво.

– Они пока прячутся, но вернутся, как только поймут, что никто их не обидит. Может, они потанцуют над твоей кроваткой, когда ты заснешь. Держу пари, твоя сестренка их уже видит. – Дарси кивнула на задремавшего младенца. – Поэтому она и улыбается.

Мальчик перестал реветь и, тихо всхлипывая, с подозрением и интересом уставился на сестру, а Дарси поспешила к следующему столику.

«Эффективно», – мысленно похвалил ее Тревор.

В перерыве между дневной и вечерней сменами, когда зал был убран, а братья отправлены по домам, Дарси усадила перед собой новую официантку. Эйдан управлял пабом, Шон господствовал на кухне, но, по молчаливому согласию, обслуживанием руководила Дарси.

– А теперь, Шинед, давай вспомним все, о чем мы говорили, когда я брала тебя на работу.

Шинед заерзала на стуле тощей задницей и попыталась сосредоточиться.

– Ну, ты сказала, как я должна принимать заказы. Вежливо, с вниманием…

– Да, верно. – Дарси глотнула газировки в ожидании продолжения, но не дождалась его. – Что еще ты помнишь?

– Ох… – Выводя кончиками пальцев узоры на столешнице, Шинед задумчиво пожевала губу. Господи, ну говори уже, мысленно подстегнула ее Дарси. – Не ошибаться, чтобы каждый получил то, что заказал. И опять же вежливо.

– Шинед, а ты помнишь о том, что подавать еду и напитки необходимо ловко и быстро?

– Ага, помню. – Взгляд Шинед приклеился к ее стакану, похоже, навечно. – Дарси, у меня в голове все путается. Всем чего-то надо, просто рвут на части.

– Возможно, но, видишь ли, Шинед, паб – это такое место, куда люди приходят потому, что чего-то хотят, а наша работа состоит в том, чтобы они это получили. Ты не можешь выполнять свои обязанности, если полсмены прячешься в туалете.

– Джуд сказала, что у меня уже лучше получается. – Шинед наконец оторвала взгляд от стакана и уставилась на Дарси глазами, полными слез.

– Со мной этот фокус не пройдет. – Дарси перегнулась через стол. – Дрожащие в глазках слезы действуют исключительно на мужчин и добрые сердца, а сейчас совсем другой случай. Так что проглоти слезы и слушай.

Шинед шмыгнула носом и засопела.

– Когда ты пришла ко мне устраиваться на работу, ты обещала трудиться усердно. С того дня и трех недель не прошло, а ты уже отлыниваешь. Я спрашиваю тебя прямо и требую честного ответа: тебе нужна эта работа?

Шинед потерла глаза, размазав тушь для ресниц, купленную с зарплаты за первую неделю. Кого-то это трогательное зрелище, может, и смягчило бы, но Дарси лишь подумала, что девчонке следует научиться лить слезы поизящнее.

– Да-а, мне нужна работа.

– Нуждаться в работе и хорошо работать – далеко не одно и то же. – «Это тебе придется понять очень скоро», – мысленно добавила Дарси. – Я хочу, чтобы ровно через два часа ты вернулась на вечернюю смену.

От шока слезы Шинед высохли мгновенно.