Оля же…

Что с ней не так? Какого черта он ловит малейшую её эмоцию? Громов, конечно, не привык ломать девочек, но и прогибаться тоже.

Остановился Петр на комфортном для обоих расстоянии. Снова отметил ссадины на лице Оли. Что-то не складывалось в общую картину. Ссадин и синяков он повидал много. И почему некоторые, которые Петр сейчас наблюдал, вызывали у него вопросы.

- Ты хотела звонить в ДПС? Звони, - Громов достал из кармана телефон, разблокировал его и протянул вмиг притихшей Ольге. – Помнишь место, где случилась авария? Сможешь операм дать точные координаты? Или поступишь, как истинная женщина: «Езжайте туда, не знаю куда»? Не хочешь звонить операм? Давай тогда позвони кому-то ещё. Тому, кто приедет сюда – не переживай, адрес госпиталя я сообщу – и порешает вопросы за тебя. Не хочешь обсуждать их ты – пусть это сделает твой мужчина.

Не стоило ему подходить к ней близко.

Оля быстро-быстро заморгала ресницами, и он с удивлением понял, что она пытается скрыть накатившие на глаза слезы.

Неужели перегнул?..

Да он вроде особо и не жестил! Черт побери! Если бы она не пререкалась с ним постоянно, то он говорил бы мягче.

- А что толку звонить? – с дрожью в голосе проговорила Оля, морщась и шумно сглатывая. – Я прекрасно вижу, что происходит. Вы умело запутали следы. Я ещё плохо понимаю, зачем вам это надо. Но уже то, что вы скрылись с места ДТП…

- Я о тебе думал и о твоей дочери, идиотка, - зашипел Петр, мечтая сжать тонкую шею Оли со спины.

Взять в захват. Подчинить. И заставить, наконец, замолчать.

- Если бы вы были трезвы, то ничего не случилось бы!

- Если бы ты не остановилась в неположенном месте – тоже! Ты аварийки включила? Аварийные знаки выставила? – выдохнул и снова уточнил: - Будешь разговаривать?

Громов ещё раз сделал акцент на телефоне. Взгляд девушки метнулся к гаджету. На мгновение в её глазах и на лице отразились недоумение, растерянность, а потом Оля покачала головой.

- Я хочу, чтобы вернули мои вещи. Я позвоню… Но со своего телефона.

- Ок. Без проблем.

Раздражение Громова росло. Какого черта он вообще тут делает? Беседует с блондиночкой? Смотрит на неё!

В конце-то концов!

Скрипя зубами и чувствуя, как кровь закипает и в нем просыпаются вполне обоснованные при данной ситуации древние инстинкты подчинить неугомонную особу женского пола, заткнуть ей рот единственно доступным мужчине способом, Петр сделал несколько шагов в сторону.

От греха подальше.

Атмосфера в палате сгущалась.

По-хорошему, Петру надо уйти. Вернуться или на квартиру, или в штаб. Первое предпочтительнее. Хоть выспится.

- То есть… - неуверенный голос Оли врезался ему в спину. Петр остановился и обернулся. Оля смотрела на него. – Получается, я косвенно причастна к аварии?

Да ну на хер! Неужели в красивой головке что-то сдвинулось, и винтики начали шуршать в правильном направлении?

- Причастны многие, - сухо бросил Громов, но пыл приостановил. – Поэтому я тут. Фуру, что скрылась, уже ищут. Данные переданы.

- Господи, - ненаигранно простонала Оля и здоровой рукой провела по лицу. – Одно к одному… А моя машина? Она ещё там, в поле, да?

Кто бы что ни говорил, но в беспомощности красивой женщины скрыто своё очарование. Даже не очарование, а что-то куда более сильное. Не зря раньше представительницы прекрасного пола были слабыми и беззащитными, возлагали на мужчин заботу о себе. Те же жили и совершали подвиги во благо своих возлюбленных. Ну, и конечно, себе во славу.

Генерала лично такой расклад полностью устраивал. Ему нравилось, когда женщина, если не полностью зависела от него, то в большей степени. И дело не в его диктаторских замашках. От сильных баб – именно баб – он и на работе уставал. Не только красивые девочки служили с ним.