– О чем – об этом? – томно выдыхает она, накрывая мои руки своими. Ждала, значит, когда я обращу на нее внимание, но в глаза не лезла. Умничка моя. Сейчас-сейчас, погоди, я реабилитируюсь. Надо же как-то поощрить Светкино терпение.

– Об этом… – проникаю ладонями под куртку, провожу вверх, обозначая, что наши планы на вечер, в общем-то, совпадают. И тут у меня в кармане звонит телефон. Нахмурившись, достаю китайца. Смотрю то на имя абонента, то на замершую в ожидании продолжения Светку, и прямо-таки не знаю, как быть. Она сама за меня решает:

– Ответь, – говорит негромко и, высвободившись из моих рук, отходит, чтобы повесить куртку в шкаф. И вроде все это без психов, но я глаз с нее не спускаю. Мне нельзя, чтобы она обиделась.

– Привет, Бать. Ты по делу или так, язык почесать звонишь?

– А что? Отвлекаю? – ловит суть на лету тот.

– Да нет, – стряхиваю с себя наваждение. – Рад тебя слышать.

– То-то сам не звонишь, не пишешь.

– Пишу! – парирую, не скрывая возмущения в голосе. – Нечасто, да, но ты сам понимаешь, как здесь. Пока то да се. Забегался.

– Понимаю. Как устроился, Дэнчик?

– Устроился нормально. – Услышав мои слова, Света оборачивается и, не скрывая своего интереса, иронично вздергивает бровь. – Поначалу напряги были, теперь все устаканилось.

Знаю, что времени у нас немного, поэтому быстро рассказываю о том, что да как, остановившись лишь на главных моментах.

– Где кантуешься? У того приятеля?

Ага. Как же. Тот приятель слился, как Батя меня и предупреждал.

– Не. Я тут женщину встретил.

Светка все это время продолжает за мной наблюдать, параллельно то насыпая наполнитель в лоток, то организуя оголодавшей кошке ужин. И что-то в этом есть ужасно цепляющее. К тому же это игра, в которую можно играть вдвоем, вот почему я тоже на нее в ответ пялюсь. Ощущая буквально кожей, как накаляется и густеет воздух в квартире.

А она интересная. Какая-то, знаете, плавная. Эта плавность и в ее походке, и в жестах просматривается. Очень залипательно. Своего рода медитация. Смотришь на нее секунду-другую, и будто впадаешь в транс. Захочешь глаза отвести – не сможешь.

– Ну, ты как всегда, – хрипло смеется Батя. – Нормальная хоть женщина?

– Откинешься – посмотришь.

– Ну-ну.

Голос Бати звучит скептично, что неожиданно сильно меня задевает. Нет, то, что он никому не верит, конечно, можно понять. Жизнь у него собачья. И то, что Рустам стал тем, кем стал, пережив все разделы-переделы собственности и оставшись в авторитете, когда все устаканилось, как раз и есть следствие его осторожности. Но я был уверен, что давно прошел проверку этого непростого мужика. Какого-то же черта он за меня вписался! Какого-то хрена он со мной говорил... Обнажая то, что никому другому никогда не показал бы. Например, свой страх не вписаться в новое время. Страх, отстав от него, разогнавшегося в последние годы до каких-то немыслимых сверхскоростей, потерять хватку. Вовсе не секрет, почему Батя именно на меня обратил внимание. На тот момент я, будучи тем, кем был, лучше других понимал расклады.

– Бать…

– Да ты не обижайся, малой, – четко считывает Рустам мои эмоции. – Лучше скажи, что думаешь по поводу последних новостей.

– Ты про Ванька? – сощуриваюсь. Утратив интерес к нашему разговору, Света исчезает из поля видимости. Отправляюсь за ней. Толкаю дверь в спальню, где Светка как раз переодевается. А та резко оборачивается и замирает неподвижно, прикрыв подрагивающую от волнения грудь ладошками. Правда, не очень удачно она прикрывается, да. Ладошки-то у нее маленькие, а сиськи – большие. Мои руки тут подошли бы больше. Как во сне, трясу головой, скидывая с глаз пелену морока. Черте что! Мы с Батей вопросы жизни и смерти решаем, а меня на бабе клинит. Разозлившись сам на себя, поворачиваюсь на пятках и выхожу.