К тому, что он не здоровался, мы уже давно привыкли. Отеческим теплом он нас тоже не удостаивал, даже изредка.

– Буду дома часа через два. – Сообщил отец.

Зачем? Я даже усмехнулся. У него уже давно (а если быть точным уже месяца четыре) был свой дом.

– Ладно. – Тихо ответил ему.

– Вы будете? – Спросил он сурово.

– Хм…

Учеба. Тренировка. Ослепительно красивая и сногсшибательно милая девушка-официантка, в конце концов.

– Чтобы были оба. – Сказал отец безапелляционно. – У меня к вам серьезный разговор.

– Я…

– До связи.

И в трубке прозвучали гудки, а затем почти сразу же повисла оглушающая тишина.

– И тебе тоже до свидания. – Вздохнул я и убрал телефон в карман.

И тут меня будто током дернуло. Этот идиот, мой братец, разнес вчера половину дома! Еще и оставил в гараже угнанную тачку! А уборщица наведается к нам не раньше завтрашнего утра. Черт… Кирилл, наверняка, еще дрыхнет. И не берет трубку у отца, поэтому тот и звонит мне.

Вот же заноза! Сколько мне от него проблем…

Вскочил с места, не зная, как лучше поступить. Аромат горячего кофе в кружке еще поднимался вверх терпким паром, щекочущим ноздри. Ни девушки, ни моего заказа на горизонте не было видно. Невезуха!

Взгляд упал на салфетки, стоящие в специальной подставке на столе. Можно ведь написать. Но что? Свой номер? Я ж не девчонка. Оставлю ей какую-нибудь записку и деньги за свой несостоявшийся завтрак.

Быстро достав из внутреннего кармана куртки тетрадь, свернутую трубочкой, расправил ее и отсоединил шариковую ручку, прикрепленную к обложке. Быстро пролистав несколько блоков цветных страниц, остановился на бледно-розовых.

Нет. Какая же пошлость. Вот. Есть зеленые. Вполне серьезные, мужские. Но не романтичные. И подошли бы разве что для сухого официального письма, а я собирался написать…

Боже, что я несу? Еще и сам с собой разговариваю.

Надеюсь, мысли мои никто не слышит?

Вырвал лист желтого цвета. Написал. Свернул ромбиком. Сверху вывел: «Девушке без имени». Достал из кармана купюру, вложил одним краем в записку, другой край придавил блюдцем, на котором стояла чашка с кофе. И быстро покинул кафе.

Когда добрался до своего квартала, прошло уже добрых полчаса. Хотя и торопился, как мог. Быстро вошел через калитку во двор и направился к входной двери, но вдруг заметил, что гараж открыт. Внутри было пусто. И то хорошо.

– Илюха! – Приветствовал брат, заметив мое появление на пороге.

Он сидел на диване в спортивных штанах и черной толстовке с накинутым на голову капюшоном. Ноги на столе, сам вальяжно развалился и с довольным видом считал новенькие зеленые купюры.

– Привет, – бросив лишь мимолетный взгляд на пачку денег, я скинул куртку, швырнул ее на стол и оглядел гостиную.

Кругом остатки вчерашнего праздника: мятые пивные банки, целые батареи пустых бутылок, десятки окурков в хрустальной пепельнице. На стекле помадой выведено: «Соня». Рядом – номер телефона. Тоже помадой.

На подоконнике объедки бутербродов с икрой и несколько маленьких квадратиков из фольги – презервативы. На каминной полке кубок, полный шампанского, и на нем точно так же, как на окне, разводы из помады.

Даже несколько разных отпечатков губ. Красные, розовые, бордовые, черные. Фу.

Я лишь покачал головой.

Ну, его. Пусть убирает сам.

– Буди своего Тима. – Сказал я, поднимаясь вверх по лестнице. – Вдвоем вам будет веселее прибираться. Отец едет, будет здесь через час. – Обернулся и с удовольствием отметил, что Кирюха заметно напрягся. – И не забудь проветрить помещение. Воняет, будто помер кто.

Маленькая блондинка с идеальными зубами и аккуратным вздернутым кверху носиком вошла первой. Кирилл от противного звука цокающих по плитке каблучков даже на секунду зажмурился. Наверное, башка с похмелья загудела.