– Что? – Прошептала, все же нехотя плетясь в сторону гостиной.

– Давай, шевелись! – Привстал, убрал на столик тарелку с семечками и тяжело плюхнулся обратно в кресло. Из бумажного пакетика, оставшегося зажатым между его ляжкой и подлокотником, на пол повалилась шелуха. Его это не сколь ни беспокоило – убирать-то все равно другим.

– Мм? – Промычала, замерев в шаге от него. Сказать что-то членораздельное не хватило духа, конечности буквально свело от темных мыслей, не дававших покоя последние две недели.

– Садись! – Он, смеясь, наклонился вперед, потянул меня за запястье и в секунду усадил к себе на колени. – Сейчас объявят победителя. Это же твое любимое шоу, доча!

«Доча». Я стиснула зубы.

– Уже нет. С тех самых пор, как приходится смотреть его в твоем присутствии. – Хотелось сказать, но я все-таки промолчала.

Сидела, не шевелясь, словно окаменев, пока он наблюдал за происходящим на экране. Почти не дышала, чтобы не вдохнуть ненароком кислые пивные пары, летящие мне в шею из его рта. Не видела мелькающих в телевизоре ярких пятен, а следила лишь за потными пальцами, впившимися с нажимом в мои бедра. И с нетерпением ждала, когда пустят, наконец, финальную заставку, чтобы можно было встать и уйти в свою комнату.

– Кирюха, твой брат – точно чудик, – усмехнулся Тим, глядя в сторону гоночного трека.

Я поправил жилет-черепаху, натянул сверху джерси и посмотрел в сторону трассы. Мой брат Илья медленно шел по треку от секции к секции, изучая глазами покрытие под ногами. Да, пожалуй, для всех он выглядел сумасшедшим. Эдаким чудилой от мира суперкросса: странноватым парнем, неразговорчивым, сосредоточенным только на происходящем на трассе и четко понимающий свои планы и цели.

Пока другие участники общались с прессой и фотографировались с поклонницами, Илья предпочитал в сотый раз проверять байк, готовиться морально, настраиваться и сканировать взглядом трассу. Он делал это для меня. Потому что после травмы, приобретенной почти полгода назад, брат пропустил целый сезон и сам не участвовал в гонках.

– Он просто серьезно относится к делу, – я перевел взгляд на свой байк, заботливо подготовленный братом к гонке, – это для тебя, Тим, каждый заезд – очередной повод покрасоваться перед девчонками, а для него… – Улыбнулся. – Ну, в общем, парень живет этим, не то, что мы с тобой.

Я подмигнул другу. Да, мы с Тимом Левицким с недавних пор не являли собой образцы ответственных спортсменов. И вчерашний кутеж, закончившийся далеко за полночь, конечно же, не делал нам чести.

– Но в финале-то мы! А Илюха… – Левицкий дотянулся и хлопнул меня по плечу, – прости, братан, но Илюха твой сейчас в заднице.

– У него все впереди. – Я сел на скамейку и прикрыл лицо ладонью от солнца. – А я, наверное, завязываю. Всё. Этот заезд будет последним.

– Шутишь? – Лицо Тима вытянулось, он озадаченно провел рукой по ежику черных волос на макушке.

– Не вижу перспектив. – Вот здесь, признаюсь, я немного слукавил.

– Ты?

Я пожал плечами.

– А смысл? – Опустил голову и уткнулся взглядом в новенькие мотоботы. Попросту спрятал глаза от весьма проницательного друга. – Меня уже не вставляет, надоело.

– Может, ты просто испугался? – Мне в бок снова прилетел нехилый удар. – Глядишь, Илюха восстановится и составит тебе конкуренцию. Придется с ним тягаться, а это, наверное, еще унизительнее, чем проиграть Психу, да?

В желудке неприятно заурчало. Не поминай дьявола, как говорится. Стоило только назвать его имя, как из-за угла вальяжной походкой проследовал к мойке сам Ян Коренев по прозвищу Псих. Двадцать три года, пугающая манера дергать плечом при разговоре, агрессивный стиль вождения, чертова косая сажень в плечах и бешеный взгляд, которым он нас сейчас даже не удостоил.