‒ Нормально, ‒ пробурчала я. Настроения откровенничать не осталось ни на грош, усилия Элайи не прошли даром. ‒ Теперь можем ехать.

Всю дорогу так и ехали молча, словно ничего знаменательного не произошло. Путь до дома был неблизкий, но когда большую часть пути мы уже проехали и добрались до перепутья, наставник свернул не в ту сторону.

‒ Ты не туда едешь, ‒ я забеспокоилась и на всякий случай огляделась, пытаясь определить признаки возможной помехи.

‒ Здесь недалеко есть трактир, ‒ неожиданно весело подмигнул Мадхеш. ‒ Может, выпьем немного эля, отметим твою свободу от обязательств перед кланом.

‒ Хорошая идея, ‒ мои губы лишь растянулись в подобии улыбки, несмотря на добрые новости ‒ радости не было никакой. ‒ Моро продал Джай, Мадхеш.

‒ Этого стоило ожидать…, наверное, ‒ задумчиво заметил наставник. ‒ Как-никак, в Моро не течет кровь Грассо. Он делец, а не родич.

Вот уж правда, только от этого не легче. Джай была ещё той мозолью на мягком месте, но… Увижу ли я еще когда-нибудь свою кузину?

Придорожный трактир обнаружился за тёмной дубравой, на месте старой, пришедшей в негодность мельницей, у русла высохшего ручья.

Там, сидя за столом, в шумном, пропахшем дешевым элем, зале старик протянул мне вещевой мешок.

Даже не сразу поняла, зачем он это делает.

‒ Что это? ‒ наивно спросила Мадхеша. ‒ Неужели ты собрал все мои пожитки?

‒ Так и есть, ‒ серьезно ответил наставник.

Тут я и вовсе пала духом. Предчувствию Мадхеша не то, что надо доверять, а следовать его подсказкам просто неукоснительно, если хочешь сохранить себе жизнь. А мои пожитки, собранные в один куль, были красноречивее любых намёков.

‒ Но… бабушка и дом… разве я не могу вернуться.

‒ Джай, ‒ старик смотрел на меня очень серьезно, в карих глазах с золотистыми искорками, блестела глубокая печаль. ‒ Я научил тебя всему, что знал и умел сам, Гринт тоже вложила в тебя душу, насколько смогла. Пришло время тебе идти своим путем.

‒ Разве мы не можем пойти вместе? Или я и для тебя бесполезная обуза?! ‒ я посмотрела на него исподлобья. Рубленный его силуэт и темный зал таверны, освещенный лишь тусклым светом маленьких окошек, расплылись в завесе навернувшихся на глаза слёз.

‒ Не говори ерунды!

Он поставил собственную суму на стол и, выудив оттуда перевязь с метательными ножами, быстрыми движениями пристегнул их к нагрудному ремню под плащом. Впервые за долгое, время, которое я знала своего наставника, невозмутимый и сдержанный Мадхешь боялся.

‒ Ты была нашим даром! ‒ снова произнес наставник, откупорив принесённую бутыль. ‒ И мы сделали все возможное, чтобы сохранить твою жизнь, обучили всему тому, что знали.

‒ Мадхеш, скажи честно, ‒ заговорила я дрожащим голосом, грозный взгляд, направленный в сторону старого наставника, вряд ли придавал моим словам веса. ‒ Нам угрожает опасность?

‒ Хозяин этой забегаловки мой давний должник, ‒ пахучий хмельной напиток полился в оловянные кружки. ‒ Скажешь ему, что ты от Мадхеша-хашмирца, он укроет тебя у себя на несколько дней.

‒ С чего ты решил, что трактирщик отдаст свой долг? ‒ не унималась я в надежде, что наставник передумает.

‒ Этот отдаст, ‒ усмехнулся старик. ‒ Ибо боится до дрожи в коленях твоего покорного слуги, а ещё, как любой другой торгаш, он прекрасно понимает, что его самая большая добродетель ‒ это связи.

‒ Я поверить не могу, что ты меня бросаешь!

‒ Не бросаю, девочка, ‒ Мадхеш горько смотрел на меня. ‒ Спасаю. Как только могу.

‒ Но почему? ‒ мое нытье даже мне стало поперек горла, но остаться одной было куда страшнее. ‒ А если они меня найдут, кто прикроет мне спину? Или ты думаешь, твой трактирщик предпочтёт сталь в живот золоту в кошельке?