Это я тоже понимаю.

- Тонь! Давай спать! Просто постарайся выкинуть все из головы и немного поспать. А я обещаю, что придумаю что-нибудь.

Я скорее чувствую, чем вижу, как Тоня поворачивает голову, обреченно усмехается и падает спиной на кровать.

- Ты же понимаешь, что я тебя не буду больше целовать?

И это понимаю. Но так хочется.

- Понимаю. Но ты тоже понимаешь, что до утра я все равно никуда не уйду? – у меня даже в мыслях нет оставить Семенову одну этой ночью.

- Только тронь меня хоть пальцем, Авдеев!

- Спокойной ночи, Тоня! – я тоже ложусь на кровать и поворачиваюсь к ней спиной.

Тоня фырчит, а уже через секунду ее упругая задница упирается в мою. Это совсем не то, что я хотел, но для начала и так сойдет.

Тоня засыпает довольно быстро. Я слышу, как выравнивается ее дыхание и расслабляется тело. У меня же сна ни в одном глазу. У меня в голове наш разговор и Туманов со своими играми. И ни одной идеи, как все это разрулить.

17. 17

Рома

Я просыпаюсь и, даже не открыв глаза, четко осознаю, где я. И кто рядом со мной.

Тоня.

Закинула на меня ногу, уткнулась лицом куда-то в плечо и тихонько посапывает мне в ухо. И все бы ничего, но одна моя рука под ее головой, а вторая прямо на упругой круглой ягодице. И это никак не способствует мыслительному процессу.

Я кроме, как об аккуратной попе Семеновой, вообще ни о чем не могу думать. Ни о том, что так за всю ночь ничего и не придумал. Ни о том, что обещал даже пальцем ее не трогать.

Обещал! Но ни тогда, когда она прижата к моему члену тем самым местом. Горячим и манящим. И если бы не ее пижама, я бы уже был в ней. И думаю, вряд ли бы она сопротивлялась.

Я стараюсь отвлечься. Но в голову ничего не лезет, а руку так трудно контролировать. Любой мужик меня поймет. Когда перед тобой такой сладкий экземпляр трудно помнить о каких-то обещаниях, а тем более выполнять их.

Я не выдерживаю и легко сжимаю пальцы, на что Тоня неожиданно стонет. Тихо, но так протяжно, что у меня волосы везде встают дыбом. И член тоже встает.

Я уверен, что все испорчу своими шаловливыми руками и в жизни не заслужу доверия этой девчонки, но не могу себе отказать. Едва касаюсь пальцами и веду ими вниз по бедру до самого колена. Тоня едва заметно начинает ерзать в ответ. И о боги! Я знаю, что это значит. Ей нравится то, что я делаю. Пусть во сне! Но ей точно нравится! А как нравится мне! Я даже закусываю губу, чтобы самому не застонать.

Кожа на бедре Тони нежная и бархатистая. И просто нереально остановиться. Я вывожу на ней узоры и улыбаюсь, представляя, как получу в челюсть, если Семенова проснется и застанет меня за этим занятием. И все равно не останавливаюсь.

Хочу ее.

Открываю глаза. В комнате светло. И мне хорошо видны Тонины длинные пушистые ресницы, которые легко подрагивают. Ее губы сжаты и дышит она шумно, но размеренно.

Эх, мне и влетит. Но это будет потом.

Я наглею и запускаю свою руку под тонкую ткань ее шорт. Промахиваюсь мимо трусиков, но Тоня все равно чувствует мое прикосновение и, скинув с меня ногу, послушно вытягивается вдоль моего тела. Тем самым открывает доступ к своему телу.

Я нахожу кромку ее трусиков и ныряю между ног. Горячо. До головокружения.

Тоня стонет. И мне кажется, что вот сейчас она откроет глаза и все закончится. Но я ошибаюсь. Тоня немного прогибается в спине и подставляет себя под мою руку.

Я наблюдаю за девушкой, но не останавливаюсь. Нащупав пальцами заветную горошину, надавливаю на нее и принимаюсь плавно выводить круги.

Тоня снова стонет. Ее дыхание сбивается, и она повторяет за мной – закусывает нижнюю губу.