- Жутко хочу спать, - заявляет мой ночной гость, откидывая ногой джинсы. – И да, сразу же отвечаю, что с тобой.

От его слов у меня по коже разгоняется табун мурашек.

- А ты ничего не перепутал? – я очень стараюсь не обращать на приятную дрожь, но это очень сложно.

Авдеев, почти обнаженный, даже в темноте выглядит впечатляюще. Фонари хоть и неярко, но все же освещают его тело, и я не могу не реагировать на него.

Он просто секси. Со всеми своими мышцами и гибкостью.

А когда он начинает двигаться в мою сторону, я зажмуриваюсь.

Ведь это не реально? Ведь это сон? Ну, правда! Авдеев, почти голый, в моей комнате? Собирается запрыгнуть в мою кровать?

- Не, я там, где хочу быть, - Рома подходит и садится на край кровати, а я испуганно натягиваю одеяло повыше. – Подвинься, Семенова!

- Ты офигел??? Серьезно???

Я возмущена до предела. Не могу поверить, что он не шутит. И не могу игнорировать его присутствие. Даже через возмущение чувствую напряжение в теле, но не от страха. Это приятное напряжение. И это бесит.

Хорошо, что голова не отключается при виде этого накаченного самца рядом с собой. Я хорошо помню, что Авдеев купил меня у Туманова и что буквально час назад он гладил коленки Ковшовой.

- Ты против? – Авдеев недоуменно изучает меня.

- А должна быть за? – этот парень не перестает меня поражать.

Рома молча жмет плечами и начинает стягивать с меня одеяло.

В моих легких снова его запах. И он вкусный и дурманящий. Кажется, я начинаю сдавать свои позиции. А этого ни в коем случае делать нельзя!

- А ничего, что мы уже выяснили, что неинтересны друг другу? А это значит – совместный сон исключен. И вообще, комната Ковшовой дальше по коридору! Она будет рада! – шепотом кричу я и снова тяну на себя одеяло и не позволяю занять ему драгоценные сантиметры моей кровати. Он так и остается сидеть на самом краешке.

А еще он смотрит на меня. Не вижу в темноте зелени его глаз, но отчего-то уверена, что он смотрит меня. И сразу же хочется укрыться с головой одеялом. Представляю, как выглядят мои торчащие волосы в полумраке комнаты.

- Ковшова? Эта забавная девчонка, что сидела рядом со мной? Нее, я с такими не связываюсь. Девственницы – это не ко мне. Да подвинься уже… Холодно в одних трусах сидеть…

- Ты серьезно, Авдеев? Я тебя знать не знаю, а ты тут раскомандовался…

- Да ладно не знаешь? - тихо возмущается в ответ Рома, и чуть понизив голос сообщает: - Уж получше некоторых…

Его руки ложатся на мои лодыжки, и я чувствую приятное тепло, исходящее от его ладоней, даже через толстое одеяло. А еще понимаю его намек, и вспоминаю…

- Знаешь, что?

- Не пойду я к Ковшовой, - шепотом перебивает меня Рома. – Я знать ее не знаю. Она сама приперлась и уселась рядом со мной. Тряслась как осиновый лист. Я коленку ей погладил, чтобы она испугалась и оставила свои попытки меня соблазнить. А она словно одеревенела и к креслу прилипла…

- Да мне все равно!

- А я и не оправдываюсь!

Мы замолкаем одновременно, и в темноте сквозь шум дождя за окном слышно наше дыхание. Тихое, почти в унисон.

- Я кроме тебя тут никого не знаю, - продолжает настаивать Авдеев. – Я выпил и не могу сесть за руль. Такси не вариант, потому что ни за что в жизни не оставлю машину в одиночестве. У меня ее уже угоняли. Клянусь, Тонь, я только переночую, и завтра с утра слиняю. Ты даже не услышишь как.

Это какое-то наваждение. Я зачаровано слушаю болтовню зеленоглазого дьявола и осознаю, что не могу ему сопротивляться.

Вот правда, если бы ко мне в комнату завалился тот же Попов, или любой из парней общаги, разделся и попросился бы ко мне в кровать, я бы верещала, как резаная и гнала бы его тапками прочь до самой улицы.