- Вика, бл*ть, ничего у нас не было! И не будет!

- Ты хотел меня… Мы с тобой спали… Ты же сказал, что не держишь на меня зла… Что простил… - ее глаза блестят от подступивших слез, но я не чувствую ничего.

- Простил, Вик, - выдыхаю устало, - но не приму обратно. Никогда.

- Почему? – теперь дрожат не только ее губы, но и ее руки, которыми она вцепилась в подол своего короткого платья.

- Потому что я не люблю тебя. И это никогда не изменится.

Не понимаю, почему я сюсюкаю с Викой.

Помню, в ту адскую ночь я сначала заливал в себя дешевый вискарь в первом попавшемся гадюшнике, а потом гнал на максимуме, мечтая, задушить эту тварь. А сегодня ничего не хочу. Перегорело.

Пусть просто оставит меня в покое.

- Рооом! Ты же все не так понял… У меня ничего не было с Вовкой… У меня всегда был только ты…, - еще одна слеза театрально катится по щеке моей бывшей девушки.

Слезы Сафроновой меня не трогают. Скорее немного подбешивают. И весь этот фарс, а я уверен, что это фарс, мне порядком поднадоел.

- Вииик! У меня после аварии ребра были сломаны и рука, лицо в лохмотья, но амнезии не было! Я помню все, что было тем вечером! И как ты обещала Вовке, что я уже на крючке и скоро мир брошу к твоим ногам, и как после встречи со мной поехала к нему! Я застукал тебя с ним! Ты самозабвенно скакала на моем друге, и я уверен, что это было не от безумной любви ко мне.

Вика бледнеет.

- Я думала… Что… Ну, раз мы с тобой… Ты меня не прогнал, Ром, и я решила…

- Что я идиот и второй раз поведусь на тебя?

- Нет! Ром, ты любишь меня! Я знаю! У нас тобой отличный секс!

Я не хочу ее унижать. Я не хочу вообще выводить ее на какие-то чувства. Но видимо, Вика не хочет принимать тот факт, что нас больше нет.

- Нет. Это был секс, чтобы отмстить тебе, чтобы еще раз убедиться, что ты больше ничего не значишь для меня. И я больше не хочу тебя, Вик. Никак. Ноль. Пустота. Поэтому не трать ни свое, ни мое время и уходи. Это неплохой город, здесь неплохой универ, и ты можешь остаться здесь, найти себя парня, просто пойти по рукам… Только прошу, не трогай меня… Не подходи ко мне… Не смотри на меня… В противном случае я сделаю так, что ты пожалеешь о том, что ты не услышала меня!

Вика сидит прямо, гордо задрав подбородок вверх. Отведя глаза в сторону, она довольно долго изучает стену, раскрашенную в черной-белой свет, а потом все же спрашивает сиплым голосом:

- Это все из-за нее? Той девчонки, которая сидела у тебя в машине утром?

А вот это уже меня интригует и еще раз доказывает, что Викуля та еще актриса. Она была готова на все, чтобы я отвез ее домой. А ей оказывается надо было совсем не домой. Ей нужно было узнать, действительно ли у нее появилась соперница.

- Откуда ты знаешь? Ты следишь за мной?

Нормально так! Живу себе спокойно, а девчонки наперебой устраивают за мной слежку!

- Нет! – она вскидывает на меня опечаленный взгляд. – Просто слышала, что кто-то видел, как ты затащил левую девчонку в свою машину!

- Забудь! Это к тебе никак не относится. Я тебя не приму не потому, что у меня кто-то появился! Я не приму тебя – потому, что поставил точку. У меня нет к тебе чувств. И, сейчас, ты зря теряешь время.

Вика снова смотрит на стену. Ее губы подрагивают, но все же она берет себя в руки. Медленно поднимается, хватает клатч со стола и бормочет:

- Ты ошибаешься Авдеев… Очень сильно ошибаешься… И я тебе это докажу!

- Я все сказал. Всего хорошего, Вик, - я окинул еще раз ее взглядом, отметив, что все-таки она красивая. Но у меня уже нигде не екает.

А Сафронова тем временем, снова задирает нос кверху и, поджав недовольно губы, уходит.