А я начинаю опять закипать. Потому что сижу у этого медведя на коленях, оседлав его бедра. Потому что руки он завел мне за спину и зафиксировал так, что я больше не могу ничего ему сделать. И потому что мне чертовски обидно, что он напугал меня и заставил вести, себя так, словно я сбежала из психушки.

После такого вряд ли мы подружимся…

Я бы на его месте после такого точно держалась от себя подальше.

- Ты первый на меня накинулся!

- Я?

- Да! Ты! И сейчас удерживаешь силой! Если что, разговоры в современном мире уже давно ведутся более цивилизованно, - я сдуваю выбившуюся и упавшую мне на лоб прядь из хвоста.

Авдеев ухмыляется и отпускает мои руки, поднимая свои ладони перед собой и давая мне понять, что я свободна. Но я не шевелюсь. Потому что поражена его улыбкой. Всего на мгновение, но я ее видела.

Пока я продолжаю пялиться на Рому, он опускает свои руки, и почти прикасается ими к моим ногам, но в последнюю секунду убирает их на сиденье, при этом не отрывая взгляда от моего лица.

Я нервно сглатываю.

А Рома вдруг склоняется ко мне и беспардонно проводит языком по моей нижней губе.

Я изумленно охаю, и упираюсь руками ему в грудь, потому что от этого прикосновения по мне пробегается электрический разряд. Наверное, мне, как приличной девушке, стоит залепить ему пощечину, и уйти с гордо поднятой головой, но я замираю.

А потом и вовсе перестаю дышать, когда Авдеев легко касается подушечками пальцев моей щеки.

Не знаю, что происходит, но я словно глохну. И вижу только его потемневшие глаза перед собой. Тело становится тяжелым и непослушным.

Я ничего не могу сделать. Вообще ничего. А когда Рома снова приближается к моим губам и легким коротким движением прикасается к ним своими губами, все, что я могу так это судорожно вдохнуть.

А потом еще и еще. Вдыхаю жадно воздух. Между его короткими прикосновениями.

- Ты что делаешь? – шепчу, не в силах даже смотреть на Авдеева.

Мои ресницы опускаются, и я тону в тепле, которое разливается от этих поцелуев. Тягучее, нежное, от которого все вокруг плывет.

- Хороший вопрос, - так же тихо отвечает Рома, кладя одну руку мне на затылок, другую на бедро. И тут же проникает в мой раскрытый рот языком.

Он прижимает меня к себе, а я и не сопротивляюсь. Мне вдруг безумно нравится, как Авдеев целует меня. Горячо и с наслаждением. Так, как будто ему тоже нравится.

Наверное, поэтому я послушно опадаю на его грудь и с удовольствием вступаю в эту опасную игру.

Язык Ромы слишком настойчивый и слишком умелый. А руки слишком проворные. Я даже не замечаю, как моя ветровка оказывается снятой одним ловким движением. Только горячие ладони на талии, только головокружительный поцелуй и приятная тяжесть между моих ног.

Я целовалась. Много раз. И сексом занималась.

Но никогда в жизни не съезжала с катушек от поцелуев. И никогда в жизни не была такой смелой, чтобы взять и потереться о парня.

Слава Богу, Авдеев занят моим ртом и не замечает, как я осторожно вжимаюсь в его бедра.

Он же просто трахает мой рот.

Боже, да, именно это он делает, а я как кошка, трусь об него, забыв обо всем. И мне это нравится настолько, что я отключаюсь.

У меня пожар между ног. В голове пустота. И приятная нега во всем теле.

Больше ничего. Вообще ничего не соображаю.

Даже, когда Рома касается пальцами моей обнаженной кожи на бедре, там, где начинаются чулки, я вместо того, чтобы очнуться, начинаю тихо постанывать. Слишком это чувственно и горячо. И слишком мне нравится.

Мне не хватает воздуха. Но я готова задохнуться, лишь бы Авдеев не останавливался. Лишь бы продолжал терзать мои губы и ласкать мое тело.