Доказательства того, что существуют особые нейроны, осуществляющие копирование, впервые появились в начале 1990-х годов, когда ученые, исследовавшие премоторную зону коры мозга макак, поняли, что те же нейроны, которые возбуждались, когда обезьяны выполняли какое-либо действие, возбуждались, когда обезьяны наблюдали за выполнением действия^>28. Иными словами, действие и наблюдение за действием активировали одни и те же нейроны^>29. Это было большим открытием, поскольку оно предположительно содержало ответ на многие вопросы психологии человека, на которые прежде не было ответов. Дальнейшие исследования показали, что копирующие нейроны существуют у некоторых других видов приматов, включая людей, но были и многочисленные исследования, которые оспаривали эту идею. Хотя эти исследования очень популярны, все еще ведутся споры о том, насколько обоснована идея отдельных нейронов, отвечающих за копирование: от собственно их существования до их влияния на развитие аутизма, самосознание, зевоту и многое другое. Кроме того, продолжаются споры о том, является ли копирование результатом действия определенного класса нейронов, общей реакцией всей нейронной сети либо цепью усвоенных ассоциаций между визуальными и двигательными командами. Но если этот или любой другой механизм копирования действий будет доказан, мы получим четкое представление о том, как развивался наш вид. Помимо выживания, копирование и имитация способствовали обучению, развитию языка и эмпатии, укреплявшей связи между членами семей и кланов^>30. Опять же такое поведение повышало выживаемость и отдельных особей, и всего клана, поэтому сохранилось при естественном отборе.

Уже намного позже копирование могло служить для еще одной цели: передачи культуры и технологии. (Писатель, издатель и эксперт в области технологий Кевин Келли называет это словом «техниум».)^>31 В этом случае передача первой настоящей технологии положила начало передаче и накоплению всех последующих технологий. Самой выдающейся из них, с учетом очевидного и долговременного успеха, было дробление. Разумеется, намного позже, спустя тысячи или десятки тысяч поколений, появились другие технологии, такие как использование огня и протоязыки.

Недавно профессор антропологии Дитрих Стаут совместно со специалистами по нейронауке исследовал влияние сотен часов, проведенных за дроблением, на топологию нейронов^>32. Для дробления требуется огромная слаженность силы и точности, когда твердый камень используется для повторяющихся ударов в точно рассчитанное место середины кремня. Современные исследования методом позитронно-эмиссионной и магнитно-резонансной томографии, проводившиеся на протяжении достаточно долгого времени, подтвердили: технология обработки камня действительно кардинально изменяет мозг. В результате ее применения увеличивается количество связей в некоторых нейроструктурах, в частности в нижней лобной извилине, области, играющей главную роль в управлении мелкой моторикой^>33. Интересно, что тот же участок мозга отличался большим количеством связей у шимпанзе, которые точнее других кидались экскрементами! У людей часть левой нижней лобной извилины превратилась в область, которая сейчас называется центром Брока и играет главную роль в контроле движений и речеобразовании. Некоторые ученые предполагают, что этот участок использовался для примитивной коммуникации, в том числе возгласов и жестов.