Потому, как бы это глупо ни было, но Хаджар так и не понимал, чем же он овладел за годы тренировок с клинком. Но это непонимание никаким образом не мешало ему применять этот образ вместе со своими техниками. И сейчас он хотел попробовать использовать свой самый сильный удар.

– Приготовься, Эйнен, – предупредил Хаджар пустоту. – Я не знаю, насколько сильным получится следующее движение.

Хаджар мысленно взял этот образ в руки. Он соединил его со своим безымянным мечом. Затем, оказавшись намного ближе к поверхности «сознания», отыскал в нем формирующийся облик своей души – такой же мираж, обозначающий, что практикующий стоит на грани прорыва в пробужденный дух. От него Хаджар взял энергию мира и, используя метод Травеса, выполнил стойку:

– Весенний ветер! – И вместе с ним он использовал все знания о пути меча.

Зрители внезапно ощутили, будто где-то рядом марширует армия. Как бьют барабаны, как звучит военный горн. Как кто-то еле слышно, почти незаметно, выкрикивает чье-то имя. Словно скандирует имя генерала.

Затем в воздухе появились очертания клинков. Почти невидимые, еле ощутимые. Они кружили вокруг Хаджара, а между ними плыл дракон. Едва ли не бесформенный, но в нем уже можно было увидеть очертания когтей, глаз и черных чешуек.

А после Хаджар с силой вонзил меч в песок. Вокруг него тут же закружился стальной купол из порывов режущего ветра и клинков. Прозвучал рев дракона, вскипела кровь у зрителей, будто бы ставших частью невидимой армии. Им тоже захотелось скандировать имя генерала и бить клинками о тяжелые щиты.

Купол все разрастался. Тонкий, прозрачный, он, тем не менее, обладал ужасающей давящей и режущей силой. Он сминал песок, рассекая каждую из песчинок на крупицы столь мелкие, что те больше походили на пыль.

Внезапно купол задрожал, завибрировал. Он уже распахнулся едва ли не на четыре метра, оставляя Хаджара стоять на единственном островке спокойствия.

Затем перед ним появилась черная пелена. Как если бы кто-то огромный выплеснул в этот мир банку чернил, смешанных из сумрака и теней. Из этой пелены появился Эйнен. Он, как и недавно на испытании, выстрелил вперед посохом:

– Скалистый берег! – раздался возглас островитянина.

Теперь Хаджар понял, почему Ильмена так поспешно отдала в тот раз победу. Если со стороны этот прием казался падающими в море скалами, то теперь… Сейчас Хаджар ощущал, что треснуло небо и на него посыпались осколки горящих, кипящих звезд.

Вот только в отличие от Ильмены, он не стоял запертым в ловушке. Да и Эйнену приходилось пробиваться сквозь стальной купол. Тот бился с падающими скалами, рассекал их, разбивая стройный ряд тысячи выпадов посоха. Но сколько бы купол ни отражал атаки Эйнена, те становились только яростнее и быстрее.

Как и от Шакара и Ильмены, от островитянина стала исходить волна энергии, которую Хаджар не понимал и не осознавал. Она меняла атаку островитянина. Оборачивала скалы тьмой, делая их незаметными черными всполохами. И в какой-то момент один из таких ударов попросту… прошел насквозь купол, не встретив ни намека на сопротивление.

– Истинный путь развития… – начал было Эйнен.

– Заткнись, лысый, – перебил Хаджар.

Хаджар сжал рукоять обеими руками, а затем резко ими взмахнул, нанося сильный рубящий удар.

С лезвия сорвался порыв ветра, сформировавший титанический клинок, на плоскости которого танцевал дракон.

Где-то в центре, за рассеивающимся куполом, столкнулись клинок и черная скала. Раздался взрыв, закружил вихрь энергии. Зрители пригнулись, кто-то выставил перед собой щиты.