Дален помнил, как радовалась мать, когда родилась девочка. Ему тогда было девять, он и отец ушли в море, а когда вернулись, то услышали детский плач в доме. Повитуха потом призналась, что до последнего не верила, что девочка выживет – такой слабенькой родилась. Да и все предыдущие дети выбрасывались из утробы матери уже мёртвыми. Малышка с годами окрепла, выросла, но дружна в деревне ни с кем не была. Могла сидеть сутками одна в доме, ждать брата. Немного сблизилась разве что только с дочкой старосты и то только на фоне того, что та была для своего возраста неприлично полной и оттого тоже чувствовала себя неуютно среди остальных.

Когда Рики сбежала из дома, Дален не спал несколько дней. Хотел уже ехать и искать её, но Адель остановила. Сказала, что девочке пора повзрослеть. Опека брата прилично затянулась по времени, сестре нужно выйти замуж и начать жить самостоятельно. И лучше места, чем Торренхолл, для этого не найти. Только вот сердце всё равно ныло. Хотелось бы уверенным, что комната, которую выделили сестре, хорошо отапливается ночью, что спит она не в сырости и не на жёстком сундуке, что успевает сытно поесть, и что всё закончится быстро, Стернс её отпустит, и Рики наконец сможет обзавестись семьей. В некрасивом сорняке расцветёт женщина, и жизнь пойдёт размеренно и спокойно.

Прямо за спиной хрустнула ветка. Дален вздрогнул, открыл глаза, но повернуть голову не успел. К голому, неприкрытому ни платком, ни воротником, горлу подставили холодное остриё и прошипели прямо над ухом:

– Давай-ка по-хорошему, парень. Мы все отлично знаем, что спрятано у тебя под курткой. Никто не будет просто так приставлять к деревенщине трёх стражей. Поэтому не рыпайся, давай деньги, и, может быть, я тебя даже не покоцаю.

Дален замер. Дрожащие пальцы попробовали нащупать нож на поясе, чтобы резко обернуться и полоснуть пучеглазого мерзавца, но тот был начеку и надавил на остриё сильнее. То прорвало кожу, и на шее Далена выступила кровь.

– Эй, Торос, так нельзя! – нахмурился Бруно, поднимаясь с бревна напротив.

– Замолкни, – рыкнули ему в ответ. – Или тебе не хочется на всю жизнь завязать с работой, уехать с женой и ребятёнком подальше и жить припеваючи?

– У этого парня могут быть свои жена и ребятёнок.

– А это уже не наши заботы.

Звякнула сталь, и Дален увидел, как в руках Бруно блеснул меч.

– Ты не понял? – Бруно говорил серьёзно. – Я сказал тебе, что так нельзя. Убери нож и отпусти парня. А если золото отшибло тебе мозги, то я вобью их тебе обратно.

Вместо того чтобы ответить на вызов, коренастый бросил лысому:

– Джед, наши с тобой взгляды не совпадают с мнением нашего приятеля. Объясни ему, кто тут прав.

Сталь звякнула ещё раз – лысый и со шрамом Джед вытащил свой меч и повернулся лицом к Бруно. Бросив на напарника хищный взгляд, обхватил рукоять покрепче и выдавил:

– Не лезь, и этот хлюпик останется жив. Разделим деньги по-честному на троих, накажем парню молчать, переплывём море и будем жить себе в удовольствие.

– Вы оба сбрендили. Те деньги этому простофиле явно не просто так дали.

– А то! – присвистнул коренастый. – Хочешь знать, как он их заработал? Ты разве от слуг не слышал? Целый вечер бабы на кухне и во дворе языки мозолили.

– Мне нет дела до глупых слухов, – сквозь зубы процедил Бруно, переводя взгляд с Тороса на Джеда и обратно.

– Сестру свою он продал милорду, – презрительно кинул Джед и плюнул в сторону Далена. – Та хоть и страшная, но девственница. Я сам видел, как перед девкой открыли двери в спальню хозяина.