– Всё готово, – вошёл доложить страж.

Я подошёл к девушке, подхватил её на руки и понёс в соседнюю комнату. Там уже висели цепи, приделанные к кровати по моему приказу.

Поставив суринну на пол, я мотнул головой охране. Мужчины тут же облепили нагое тело. Кто-то снимал верёвки, кто-то одевал платье. Но все они беспардонно лапали руками места, до которых могли дотянуться. После стали привязывать к кровати. Цепи звенели, девушка дёргалась, уворачиваясь от нежелательных ласк.

– Довольно! – скомандовал я, когда всё было готово.

С негодующими вздохами стражники покинули комнату, оставив меня лицезреть эту красоту. Я скрестил руки на груди и любовался.

– Вот так, милая. Теперь ты живёшь с вечными цепями в золотой клетке. Наверное, этого ты и хотела. Я ослаблю цепи, если будешь вести себя хорошо. И натяну так, что ты не сможешь двигаться, если выкинешь ещё какой-то трюк.

Она с ненавистью смотрела на меня, тяжело дышала и дёргала руками. Этот звон резал уши, но я смогу привыкнуть.

– В самой комнате, как ты видишь, ничего нет.

Из неё действительно вынесли всю мебель. Оставили только кровать.

– Снаружи тебя днём и ночью будет охранять стража. А окна… – Я подошёл и дёрнул за штору.

Там всё заколотили досками.

– Ты больше не увидишь ни света, ни тьмы. Будешь жить здесь. А если захочешь помыться… то только со мной. Тебе же так понравилось купаться в одном чане с альтиром?

Я сел на кровать и бесцеремонно положил ладонь на грудь, потом сжал её, отчего суринна выгнулась.

– Мне нравится твоё тело… Я подумаю… От твоего поведения зависит, дам я тебе капельку свободы или не дам. Мне очень хочется услышать твои мольбы, чтобы я трахнул тебя, как грязную шлюху, потому что это самое сладкое, что можно услышать от убийцы.

Я встал, подошёл к дверям и уже оттуда бросил:

– Зайду к тебе вечером. Будешь хорошей девочкой – развяжу рот, а если нет – у меня есть ещё несколько козырей в виде голодных стражников.

С этими словами я покинул комнату.

Мне надо сломать её, усмирить эту бешеную девицу, заставить со мной разговаривать. И я готов был дарить милость или бить плёткой. Что угодно, лишь бы она рассказала, как всё вернуть на место.

Шаэра

Вот поступила, не подумав, и теперь прикована цепями к кровати безумного альтира.

Сумасшедший сукин сын!

Я знала, что он меня не сможет убить, но не ожидала пыток. Перегрызу ему горло, как только выберусь из ловушки!

Клеймо привычно начало печь, я же не выпила зелье, а значит, с каждым часом боль будет становиться всё сильнее. Твари. И владыка, ненавидящий оборотней, и его колдуны, придумавшие ставить магический знак на суринн для того, чтобы те чувствовали присутствие звероликого рядом. И суринны, бросившие меня, когда я стала оборотницей.

Ненавижу всех!

Кто же знал, что клеймо, которым я гордилась, поступая на службу, станет прокажённой меткой, приносящей адскую боль? Ведь я сама оборотень, который всегда рядом!

Великий Вальгал от меня отвернулся, теперь я дочь Варрены, богини-матери всех звероликих.

С каждым часом боль нарастала. Вальтарион думал, что я сдамся из-за желания принять ванну или из-за угрозы изнасилования стражниками. Но с такими темпами я умру от боли. А он вместе со мной. Это даже смешно. Владыка тоже скоро встретится с Вальгалом. Остаётся ультар, надеюсь, что с ним расправятся другие оборотни.

Я закрыла глаза и тихо шептала про себя имена тех, кто был в моём смертном списке, каждый суринн помнит, кого убил. Ведь за эти смерти он отвечает перед богами, приходя на последний пир. Только я не попаду, ведь стала оборотницей.