Макс не успел мне ответить, как в дверь заглянул мужчина средних лет, полноватый и отлично одетый. На голове у него была шапка-пирожок из черной норки, низко надвинутая на лоб, а вокруг шеи намотан длинный светлый шарф. Мне он показался похожим на какого-нибудь режиссера или профессора. Однозначно, представитель интеллигенции.

 - Добрый день, - расшаркался он. – Вы, очевидно, Анна Вишнякова?

 Я кивнула:

 - Да, это я.

 - Мы с Вами созванивались вчера. Я по поводу картин.

 За этой суматохой я совсем забыла о его визите. Этот господин связался со мной, так как ему понравились мои работы, которые я разместила в соцсетях. Фотографии получились не очень, надо их поменять на более качественные. Но на все времени катастрофически не хватает.

 - Да, да, конечно. Пойдемте, я Вам покажу, что у меня есть в наличии. Вы интересовались пейзажами, как я поняла?

 - Именно, именно. Теми, что Вы выставили в интернете.

 Я повела посетителя к себе, оставив Макса одного заниматься уборкой. Надеюсь, окно он сумеет домыть без моей помощи и без потерь, не выбьет стекло и не разнесет раму в щепки.

 Зайдя в мою комнату, мужчина окинул ее, как мне показалось цепким взглядом. Ну, смотреть тут особо не на что – обстановка небогатая, а я не обязана производить на всех впечатление. Тем более что посетитель сам пожелал приехать ко мне. Это не музей, а гибрид мастерской и спальни. Да, я так живу, и мне не стыдно за мои стесненные условия.

 Картины стояли на секретере и вдоль стены. Я нашла еще несколько пейзажей и представила их на суд посетителю.

 Он бегло осмотрел полотна.

 - Очень неплохо, - проговорил он. – В целом мне нравится. Я думаю заказать пару-тройку картин для своего загородного дома. Какие-нибудь идиллические сельские пейзажи. Овечки, стожки, лужки… Пастораль. Да, именно. Пастораль. Побольше воздуха, природы!

 - Я поняла. Буду рада поработать для Вас.

 Посетитель глубоко и несколько печально вздохнул:

 - Кстати, это бюро вызывает у меня ностальгию.

 - Я думала, это секретер, - никогда не разбиралась в названиях старой мебели.

 - Можно и так сказать, это не принципиально. Я страшно сентиментален. Точно такое было у моей бабушки в деревне. Как же давно это было – босоногое детство, деревянные игрушки… Вам не понять, Вы не жили в то голодное и мрачное время. Но даже тогда мелькали и светлые моменты, - он снова грустно вздохнул и погладил бюро по полированной поверхности. – Моя бабушка была святой женщиной. Какой борщ она варила, а какие вареники с вишней делала! Читала мне сказки, пела колыбельные, вязала носки и варежки.

 - Хорошо иметь таких родственников, - я его понимала. Мои совсем не походили на добрую бабушку посетителя.

 - Продайте мне это бюро. Я Вам неплохо за него заплачу, - неожиданно попросил мужчина.

 - Простите, не могу.

 - Подумайте над моим предложением,  я хорошо заплачу. Зачем Вам это старье? А мне оно будет напоминать о детстве, о моей любимой бабушке.

 - Это тоже память, и тоже о моей бабушке. Я никогда не продам его.

 - Возможно, Вы передумаете, когда я назову Вам сумму.

 - Нет, однозначно нет, - разговор уходил в сторону, и я поспешила вернуть его в прежнее русло. - Так какие картины Вы планируете мне заказать? Я бы хотела узнать подробнее о тематике и размерах.

 Мне показалось, что интерес посетителя к моим шедеврам заметно поубавился.

 - Я подумаю и перезвоню Вам на днях, - как-то бесцветно произнес он.

 Шестое чувство подсказало мне, что ничего этот господин у меня не закажет. Жаль, но что поделать. Значит, работы не произвели на него должного впечатления. Конечно, вживую картины выглядят совсем по другому, чем на фото. Видимо, мой стиль письма его не устроил.