- Да уж, с такими соседями не соскучишься, - усмехнулся Макс. – Весело тут у вас.

 - Теперь и у вас. Ты привыкнешь. Соседи у нас хорошие. Мне они очень помогают. Я же в Питере никого пока не знаю. А ты тоже неместный?

 - Я петербуржец, потомственный, - гордо сообщил мне он. – А ты откуда?

 - А я до этого жила в Златогорске. В общем, провинциалка. Комната досталась в наследство от бабушки.

 - И как тебе Питер? - Макс осторожно попробовал чай. Убедился, что это не отрава, и рискнул взять печенье.

 - Я давно влюблена в этот город. Первые дни от окна не могла отойти – рисовала и рисовала. Вид тут отличный.

 - Ах да, конечно, я же у тебя в комнате мольберт видел. Правда, мне тогда не до того было, чтобы картины рассматривать. Так ты художница?

 - Ну, это громко сказано – художница. Окончила училище, думаю летом попытаться поступить в Академию. Готовлюсь потихоньку.

 - А покажи мне свои картины, - попросил сосед.

 Мы вернулись в мою комнату.

 - На эту не смотри, это на заказ, - кивнула я на мольберт. – Просто пишу такое ради денег. То, что хочет видеть клиент. Я не лицемер, поверь.  Высокое искусство это хорошо, но кушать хочется каждый день.

 Макс с интересом начал разглядывать мою работу.

 - А ты над ней иронизируешь, - заметил он, кивнув на портрет.

 - Есть немного, - искренне призналась я. – Самую малость.

 На портрете дама бальзаковского возраста была разодета в лиловый бархат и меха неизвестного науке зверя. Ее гордое чело украшала блестящая диадема. Глаза эротично щурились, полные губы обещали блаженство, а глубокое декольте открывало аппетитную грудь юной девы. Рядом стояло фото, на котором довольно вульгарная особа смотрела взглядом изголодавшейся волчицы.

 - Как видишь, я смогла придать ей благородства и загадочности. А значит, деньги на ближайшую пару дней у меня будут.

 - А что, этот портрет так дешево стоит? – изумился Макс. – Конечно, не Леонардо. Но он все-таки большой.

 - Так это же портрет по фотографии. Это не искусство, лажа. Но народу нравится, заказывают. А вот мои пейзажи. Думаю, они поинтереснее получились. Там Златогорск, а эти два – вид из окна.

 Я сгребла краски в сторону, освобождая место на секретере и расставляя холсты.

 - Что скажешь? Ты мой первый критик. Говори честно, не бойся обидеть. Глас народа – глас Божий, так сказать. Хочу узнать авторитетное мнение сантехника.

 Макс взял один из пейзажей в руки и долго его рассматривал. Это был как раз вид из окна во время снегопада.

 - Я, конечно, не ценитель, но мне нравится. Настроение есть. Как у ранних импрессионистов. Моне напоминает. Но не подражание, и это отлично.

  Кажется, он был искренен, и картина ему и правда понравилась. Не знала, что сантехники разбираются в импрессионистах. Хотя почему бы и нет? Тем более это же питерский сантехник. А в этом фантастическом городе все пропитано искусством.

4. Глава 4. Макс.

 Картины Ани мне и правда, понравились. Думаю, если она будет выставлять их в какой-нибудь галерее или художественном салоне, сможет неплохо продавать свои работы. Надо купить у нее парочку в качестве компенсации за причиненные неудобства. Повешу в кабинете, над рабочим столом. А еще надо подарить девушке хороший чай. А то пьет всякую дрянь. И пригласить в приличное кафе. Вот это будет нормальное извинение. Она, наверняка, кроме как в Макдоналдсе, нигде не была.

 А потом мы забудем друг о друге. Так что правильно сделал, что не сказал, кто я на самом деле. Зачем ей это? Пусть думает, что я простой сантехник. Наши орбиты случайно пересеклись, и мы разлетимся в разные стороны, как кометы в бесконечном пространстве холодного космоса. А так у Анны могло бы возникнуть искушение рассказать своим знакомым о том, что собственник спортивных клубов любит ходить голым по квартире. И еще неизвестно, чем такая женская болтовня может обернуться для меня. Сейчас девушки все тащат в интернет, на всеобщее обозрение. Не Аня, так ее подружки. Подпортят имидж, потом восстанавливай, как хочешь и объясняй всем, что не верблюд.