Внизу шумела роща, а за ней насколько хватало глаз простиралась бескрайняя Каэмит, наполненная голосами неведомых хищников. Песок в лунном свете искрился, как чистое серебро. На сине-фиолетовом небе среди самоцветов Богини Аусетаар плыла Ладья луны, недавно рождённая, с острыми изогнутыми рожками, с какими её изображали на венце Владычицы Таинств. Аштирра с детства любила рассматривать очертания ближайших скал. В игре теней и лунного света в рельефах она видела то танцующих женщин, то профиль неизвестного Владыки в высоком двойном венце, то ритуальную процессию, то диковинных зверей.

Сейчас пустыня казалась такой мирной, словно не было никакой Катастрофы, никаких искажений. Словно Аштирра оказалась вдруг в эпохе своих предков, а под ней и за её спиной жила, дышала Обитель, целостная, полная жрецов. Закрывая глаза, она видела внутренним взором, как собирались по песчинкам камни храма, слышала, как наполнялись молитвами, смехом и музыкой святилища и галереи. Её душа помнила, как всё было, неуловимо, на кончиках пальцев… и сама Обитель вспоминала себя.

Понемногу на сердце почти против воли снизошёл покой. Глубоко вздохнув, девушка села у ног стража, привалившись спиной к тёплому камню.

– Пропустим мы с тобой самое интересное, – тихо проговорила она. Древний воин, ожидаемо, не ответил. – Так я бы тебе хоть рассказать могла, а теперь…

Где-то в стороне стукнули друг о друга мелкие камушки, посыпались, покатились. Звук был едва слышным, но жрица различила, насторожилась, потом запоздало вспомнила – никто сюда не придёт без их ведома.

Нера, легко прыгая по крупным обломкам, взобралась на стену и остановилась в нескольких шагах. Аштирра отвернулась – разговаривать по-прежнему не хотелось.

– Подумаешь, какой-то Красуз! – заявила охотница. – Ты войдёшь с нами в гробницу Кадмейры – если эта самая гробница ещё не провалилась к хайту в проклятых песках.

– А этот ваш «жуткий враг», можно подумать, к тому времени бросит поиски или тоже провалится к хайту? – мрачно уточнила Аштирра. – Вы что ж, меня не собираетесь запирать в Обители насовсем?

– Обещаю, что нет, – мягко ответила Тианера и, тенью скользнув к ней, села рядом, плечом к плечу. – Послушай… Есть у твоего отца тайны, которые он не открывает тебе не потому, что не доверяет, а потому что защищает. И с собой брать не хочет не потому, что не верит в тебя… очень верит. И любит. Ох как я ненавидела, когда мне говорили эти слова, а теперь вот вынуждена сказать их сама, – охотница смущённо почесала в затылке. – Однажды ты поймёшь нас, Аши. Не будь я Нера Кошачий Хвост.

– Не уверена, что пойму, – резко ответила Аштирра. Внутри всё ещё саднила обида. – Но хоть про гробницу Кадмейры дай слово – и когти не скрещивай! – что там мешать не станешь.

Тианера посмотрела на неё совершенно серьёзно и показала открытые ладони.

– Даю слово. Путь к легенде не близкий, всё успеется… о врагах твой отец обещал позаботиться. Ну а когда твой батя берётся за дело… – она примирительно усмехнулась и протянула Аштирре руку.

– …его орда бесов не остановит, – с улыбкой закончила девушка, сжав ладонь охотницы.

Отец постарался, чтобы Аштирра не чувствовала, будто её совершенно исключают из этого путешествия. Все последующие дни жрица была полноправной участницей их общих маленьких советов – вместе с Раштау копалась в библиотеке Обители в поисках каких-либо упоминаний в древних источниках, сопоставляла карты и составляла новые на основе всех их прошлых миссий. Нера в свитках рыться не любила – ей куда лучше удавались поиски на месте, – зато детали всех вылазок помнила отлично и внесла свой вклад в обсуждения. Что-то должна была добыть Эймер в архивах гильдии чародеев, на пересечении истории рэмейской и людской. В итоге Раштау рассчитывал получить более-менее целостную картину, как и всегда, когда возглавлял такого рода экспедиции.