Альх откинул полы плаща и, достав змеиный венец, швырнул его все еще задыхающемуся Эмерику. А после протянул руку и отрывисто, глухо потребовал:

– Руну.

Мальчишка застыл в грязной луже, подозрительно косясь на венец, словно не понимая, что это. Потом взял трясущимися руками, пощупал, понюхал и даже попробовал на зуб.

– Руну! – нетерпеливо повысил голос альх.

Поняв, что его не убьют, Эмерик начал спешно шарить по карманам:

– Да, да, конечно! – непослушными руками, что дрожали, словно с перепоя, он достал медный диск с выгравированной на ней руной ветра и протянул альху.

Когда прохладный кругляш коснулся ладони мужчины, тот выдохнул с мучительным облегчением, как будто с его плеч свалилась непереносимая тяжесть. И даже от блаженства прикрыл глаза, пытаясь в тысячный раз запомнить это мгновение. Мгновение свободы.

– А где рубин?

Альх ухмыльнулся и издевательски подмигнул:

– А на рубин уговора не было.

Он развернулся и зашагал прочь, испытывая удовольствие от злых слез и обиды, что разрывали душу мальчишки:

– Ах ты, выродок бездны! Ты обманул меня!

2. Глава II

1

– Катара, это невыносимо!

– Невыносимо?! – переспросила управительница дома наслаждений, не отвлекаясь от примерки нитки розового жемчуга.

– Да! Он постоянно просит хмеля, еды и девочек, – кивнула рыжая Агнет, хлопая пронзительно-голубыми глазами. – Он уже замучил Карлин и Сенту, они еле держатся на ногах! И его чрево вместило половину наших запасов хмеля. Как только не лопнул!

– Хочешь сказать, что ему все мало?

– Да, он как ненасытный монстр, которого только что извергла Бездна! Берет все, что нравится, а после требует больше. И вообще, если честно, девочки его боятся. Он очень странный: все эти символы на его коже, шрамы и взгляд... – Агнет поежилась и обняла себя руками: – Взгляд мрака.

Катара фыркнула и снисходительно глянула на Агнет через зеркальную поверхность, в которую любовалась собой.

– Что за глупость? Ваши мозги совсем высохли от лени! Хотите покрыть дом Катары позорными слухами о том, что ее девочки – бездарные неумехи?! Или вы решили меня позлить?

Катара поднялась, взметнув полы синего струящегося наряда, наспех поправила каштановые завитушки в высоком хвосте перехваченный золотой пластиной и отправилась лично справиться о нуждах мужчины, который несколько часов назад попросился в их заведение на постой.

– Чего желает благородный вельможа?

– Я не вельможа и уж тем более не благородный, – раскинувшись на шелковых простынях и положив голову на мягкий пуф, произнес Райнхард, не удостоив вошедшую взглядом.

– Для нас вы самый что ни на есть благороднейший из мужчин.

Альх хмыкнул:

– Твоя лесть попахивают гнилью и не отменит того страха и презрения, что испытывают твои прелестницы при виде меня.

Катара присела на край широкой кровати и не спеша стала наполнять тяжелый кубок красным вином, которое принесла в пузатом кувшине.

– Зачем оглядываться на других, когда здесь Катара? Я исполню все, что ни попросит желанный гость.

– В последнее время подобные речи меня настораживают, – ухмыльнулся мужчина, вспоминая о змеином логове. – Или ты умеешь читать мысли?

– Нет, но я хорошо умею читать мужчин.– Она отставила кувшин, вручила Райнхарду кубок и, пока он медленно пил, пальцами начала выводить незамысловатые узоры на оголенной мужской груди, покрытой вязью черных символов и белесыми шрамами.

– Ты колдун?

– А ты тактична. Хочешь сдать меня троготам и получить вознаграждение?

Стихийник задал вопрос отрешенно, но внутренне напрягся и покосился на меч. Он, конечно, рад был бы помахать оружием, но усталость за последнюю неделю и тело, измотанное проклятьем, его истощили. Он хотел как можно скорее восстановить силы, насладиться плотскими утехами и забыться на несколько дней в исцеляющем сне. Но понимал, что иллюзия отдыха – всего лишь иллюзия. Через неделю, месяц или мгновение зов проклятия вновь заставит его мчаться в неведомые земли или земли, где он был не одиножды, и выполнять грязные пожелания алчных людишек, не видя ни конца ни края их неуемной жажде наживы.