Молодая женщина вернулась с работы около шести, привычно затопила печку. Зимой ее требовалось растапливать дважды в день, иначе тепло выдувалось. Никого дома не было: муж, видать, отмечал на работе; свекровь усвистала по магазинам – сегодня, в последний день года, торговля ради выполнения плана выбрасывала в продажу лучшие товары. Хозяйничать Гале пришлось одной – даже минут пятнадцати после прихода не полежала, хотя хотелось: спина болела и живот тянуло. Однако время поджимало, и Иноземцева бросилась резать вареные овощи.

Свекровь и муж явились одновременно, около восьми, на одной электричке, оказывается, ехали – она из Москвы, он подсел в Подлипках – и встретились на станции. Оба выглядели довольными, свеженькими. От Владика попахивало спиртным – отметили, значит, на работе. Свекровь явилась с покупками: Владику добыла китайскую рубашку-ковбойку, а Гале – платье. Сказала: «Это вам подарки к Новому году». Пришлось благодарить, целовать – а на сердце ком: она даже оценить платьишко не сможет, сейчас мерить – не налезет, как свекровь не понимает? Да и потом, если до рождения ждать: бывает, женщины расплываются, ни во что прежнее не влезают. А свекровь еще и подбодрила, ничего не скажешь: «Если вдруг поправишься после родов, ничего страшного, я сама тебе его расставлю». Супруг принес бутылку диковинного шампанского – французского. Сказал, что обязательно надо будет его сегодня у Флоринского выпить. Хотел рассказать историю, откуда оно у него взялось, – но женщины обе отмахнулись: не до баек теперь, до Нового года три с небольшим часа, а винегрет еще не готов!

Хвала всевышнему, свекровь была не из белоручек и немедленно бросилась Гале помогать. В четыре руки работа пошла веселее. Однако немедленно возник спор: добавлять ли лук? А зеленый горошек? И довольный Владик тут как тут, говорит: «Мама, мы возьмем тебя с собой. Я договорился с хозяином. Что ты одна здесь будешь сидеть? У нас ведь не то что телевизора, радиоприемника даже нет». – «Ну и прекрасно, побуду, отдохну, почитаю, выпью сама с собой». – «Нет-нет, я обо всем договорился, тем более хозяин – человек практически твоего возраста, да и остальные гости будут все свои».

– А кто, кстати, придет? – уцепилась за последнюю фразу Галя.

– Да наши все, из «ящика».

– Кудимовых не будет?

– Нет. Они ведь не наши.

После ужасного случая в квартире Старостиных – гибели Жанны – Иноземцевы больше ни разу не виделись ни с Виленом, ни с его молодой супругой Лерой. Отношений не выясняли, просто прекратили всяческое общение. И Галя, и Владик молчаливо полагали, что в смерти Спесивцевой повинна, если не прямо, то косвенно, эта семейка – Вилен и Лера.

– А кто придет?

– Тебя ведь женский пол интересует?

– Допустим.

– Зина, наверно, зайдет из нашего отдела. И Марина.

– Та самая? – неприязненно осклабилась Галя. Она не отрывалась от резки, на дощечке росла гора свеклы.

– Что значит – та самая? – немедленно окрысился в свою очередь Владислав.

– Та самая, что пирожки тебе таскала.

– Она всем таскала. И не только пирожки, но и другую снедь. Любит человек готовить.

– Слушай, а может, я тогда не пойду? – вдруг сорвалась молодая жена. – Сами, без меня отметите? А я тут с твоей мамой побуду?

– Галя, Галя, о чем ты? – укоризненно воскликнул будущий папаша и попытался заключить супругу в объятия – она вырвалась.

– Дети, не ссорьтесь! – голосом воспитательницы детского сада проговорила Антонина Дмитриевна. – Вы что, забыли? Как встретишь Новый год – так его и проведешь. Давайте-ка, не ругайтесь – как там в песне поется: мы за мир, за дружбу, за улыбки милых! И, пожалуй, да, я поеду с вами встречать. А не то вы там, чего доброго, перекусаете друг друга.