Поднимаю волосы наверх. И распускаю снова. Как мне поступить? По поводу прически Джеймс тоже ничего не говорил. Четко выполнить приказ? Но раньше он настаивал, чтобы волосы были собраны…

- Алесси! – В дверях ванной комнаты появляется раздраженный Джеймс. – Почему ты еще здесь?

Он снова сердится, и я теряюсь, не могу ответить. В горле вдруг появляется комок, который мешает дышать.

- Я… я…

Губы шевелятся, но больше не могу выдавить ни звука.

- Что случилось? – настораживается Джеймс. – Тебе нехорошо?

Отрицательно мотаю головой.

- Сломала что-нибудь? Разбила?

- Нет, - возмущаюсь я.

Ура! Я могу говорить.

- Алесси… - Джеймс вздыхает и скрещивает на груди руки. – Если ты не скажешь, в чем проблема, я о ней не узнаю.

- Я боюсь вас расстроить, сэр, - бормочу я.

- Да? – Он смотрит удивленно, как будто я ляпнула глупость. – И поэтому забыла о времени?

- Я не забыла… Я запуталась.

- Я не обещал наказание за опоздание, но, честное слово, Алесси… Я отшлепаю тебя прямо здесь, если ты и дальше будешь говорить загадками.

- Мне стыдно, что я глупая, сэр. Я не понимаю, как должна поступить – собрать волосы или нет. Вы говорили, что я должна подчиняться… но я  не знаю, чего вы хотите сейчас…

Последнюю фразу договариваю едва слышно. Меня действительно смущает эта ситуация: почему такое простое действие вызывает столько сомнений?

- Собери волосы, - спокойно говорит Джеймс. – Так, как утром. Халат оставь здесь. Следуй за мной.

Его спокойствие передается и мне. Когда все ясно, нет повода переживать. Кажется, и Джеймс понял, что меня напугало.

- Тебе легче? – неожиданно спрашивает он.

Мы пришли в угловую комнату. Здесь обычное окно со шторами, и почти нет мебели: изогнутая тахта, низкий стол, кресло с высокими подлокотниками.

- Да, сэр, - отвечаю я.

- Надень. – Он показывает на чулки, лежащие на краю тахты. – Не спеши.

Он наблюдает, и я стараюсь – тяну ножку, медленно расправляю чулок.

- Алесси, пока ты начинающая, такая ситуация может повториться, - произносит Джеймс. – Какие бы четкие инструкции я не давал. Поэтому в следующий раз просто спроси. Если не поняла – уточни. Не надо угадывать, как мне угодить.

- Хорошо, сэр.

Он опять затягивает ремешки на моем теле, а после и кожаные браслеты на запястьях и лодыжках.

- Ты помнишь свое стоп-слово?

- Красный, сэр.

Догадываюсь, к чему меня готовят, и сердце замирает в груди. Я все еще не уверена, что вытерплю боль. Я ищу избавления, хочу наказания, однако сомневаюсь, что это делает меня мазохисткой. Может быть, честнее было бы попросить Джеймса… рассказать ему…

- Алесси, ты меня слушаешь? – Джеймс жестко хватает меня за подбородок.

- П-простите, сэр…

- Ты можешь остановить меня в любой момент. – Он пристально на меня смотрит. – Хоть сейчас.

- Нет-нет. Простите, я волнуюсь. Это как… перед экзаменом. – Я делаю попытку улыбнуться. – Хочется сдать на «отлично».

Он качает головой и едва заметно морщится.

- Связался черт с младенцем… - бормочет он по-английски.

Справедливо, но немного обидно. Все когда-то начинали, даже он.

- Ложись животом сюда. – Джеймс указывает на изогнутую часть тахты. – Ногами к изголовью.

Ни за что бы ни подумала, что тахту можно так использовать. Этот изгиб для того, чтобы расслабить ноги, но в моем случае он приподнимает попу, как будто я выпячиваю ее для наказания. К ножкам тахты Джеймс крепит  ремни и вытягивает их кверху, соединяет карабинами с колечками на браслетах рук и ног. Тахта не очень широкая, но все же я чувствую себя распятой и уязвимой.

Дергаюсь, прислушиваясь к ощущениям. Паники нет, хоть я и понимаю, что сбежать не удастся. Так доверяю Джеймсу? Кажется, да. Вместо страха я чувствую предвкушение. Ноги разведены, попа оттопырена… От развратной позы внизу живота разливается знакомое приятное тепло.