Демон спешился и, подойдя вплотную к священной скале, медленно поднял свой чудовищный молот, навершие которого засветилось фиолетовым пламенем, разгорающимся все ярче. Когда он ударил, земля содрогнулась так, что Оэнета с трудом удержалась на ногах.

От ужаса у нее перехватило дыхание. Весь ее мир буквально рушился у нее на глазах. Первый же удар демона был так сокрушителен, что Красная скала раскололась на несколько кусков. Но на этом он не остановился и поднимал свой молот снова и снова, дробя святыню на мелкие осколки.

Анаана продолжала держать ее за плечи и, склонившись к самому уху, твердо сказала:

– Это еще не конец, сестра! Возьми себя в руки.

– Ты не понимаешь! Это я виновата! Это я убила всех их. Возможно, навсегда. Демоны разрушают священные менгиры возрождения, а без них…

– Ты справишься. И мы будем бороться за тех, кто еще жив.

– Тебе легко говорить! – огрызнулась Оэнета. – Тебя здесь не было сегодня утром.

Ей сразу же стало стыдно за свои слова, и она позволила, наконец, Анаане утянуть себя дальше за серую пелену. Старшая геомантка торопливо вела ее сквозь туман, пока перед ними не появились двое стреноженных тарпанов. Освободив животных, она первой вскочила в седло.

– Мне очень жаль, что я не успела прийти раньше, сестра. Но я рада, что мне удалось хоть кого-то увести отсюда. И надеюсь, что я рисковала не зря.

– Может, и зря, – мрачно отозвалась Оэнета. – Если я не смогла уберечь родное племя, то много ли от меня вообще толку? Из-за меня все, кого я знала и любила, стали кормом для демонов. Этот груз вины просто невыносим. Как жить с этим, сестра?!

– Я же живу, – горько усмехнулась ее спасительница. – Поверь мне, мой груз куда тяжелее. Ведь я убила нашу богиню.

Отправляясь спать, я частенько вырубаю звук у входящих вызовов и сообщений. Терпеть не могу, когда кто-то будит среди ночи. Так что этот вызов от Стеллы запросто мог и прозевать.

Но я не спал – таращился в темноту, гоняя одни и те же мысли по кругу.

После нашего вчерашнего разговора на крыше я целый день места себе не находил. В голову настойчиво лезли сравнения с наркоманом, который вроде бы почти завязал, но его снова поманили дозой. Они не совсем верные. Конечно, мне хотелось вернуться в Артар, но азарт и игровая зависимость уже не были на первом месте. Артар давно не воспринимался мной как развлечение, он был для меня полноценной частью жизни.

Я все чаще ловил себя на этаком раздвоении личности. Я будто актер, регулярно выходящий на сцену и играющий роль в спектакле. Да, действие там каждый раз новое и приходится импровизировать. Однако образ, в который я входил во время игры, становился все более ярким, выпуклым. И со временем стало очевидно, что он – это не я. Не совсем я. Может, это тот, кем мне хотелось бы быть. Или это я настоящий, отбросивший кучу всякой психологической мишуры, наслаивающейся на каждого из нас с самого детства. Артар – другой мир, поэтому там очень велик соблазн начать с чистого листа. Даже если сам этого поначалу не осознаешь.

Правда, я пришел к выводу, что этот чистый лист я тоже успел изрядно попортить. В реале я так стремился к самостоятельности, к поискам собственного пути. Бросил из-за этого институт, рассорился с отцом, все пыжился чего-то. Эти поиски перенес и в игру, но по факту последние полтора года я попросту плясал под дудку других людей. То Терехов, то Молчун, то Маверик – они манипулировали мной, использовали в своих целях. Я метался из одного лагеря в другой, искал какую-то выгоду. А в итоге лишил себя того, что мне, как оказалось, было очень дорого. Лишил Артара. И того самого пути, который я умудрился все же отыскать в промежутках между заданиями моих работодателей.