неловкой, она была скорее предсказуемой и оправданной. Казалось, каждый обдумывает с чего начать. И вот, наконец, когда взгляд Фёдора переместился с мраморной стойки камина на ручку кресла Бердяева тот начал:

- Позвольте спросить вас Фёдор Михайлович, как так случилось, что вы приехали именно ко мне?

Вопрос при некоторой своей странности не смутил Федора, он ответил без обиняков:

- Мой слуга проследил за посыльным. А на почте снял промокашку с пресс-папье.

Бердяев усмехнулся:

- Значит, имели цель выяснить?

- Имел, - просто ответил Фёдор.

- И что же? Чего вы хотите? Ведь не для того вы проделали столь долгий путь, чтобы разглядывать мою гостиную, не так ли?

- Не для того – это верно.

- Так что вы хотите?

- Я думал, вы мне скажете.

- Что скажу?

Фёдор смутился. Странное поведение Бердяева начинало раздражать, но ведь и сам Фёдор, не задал ещё ни одного вопроса. Так в чём тогда дело, пора спрашивать иначе можно зайти в тупик.

И Фёдор начал:

- Вы, Сергей Фомич простите меня право, я не стану ходить вокруг, и спрошу напрямик, отчего вы посылаете мне деньги? Что это значит? Может вы, какой родственник мне и не хотите признаваться? Поймите, меня эти вопросы мучают уже много лет. Я просто хочу понять, кто я. Кто мои родители? Только и всего. Может вам не понятно, но для меня это важнее чем - что либо. Я хочу узнать, есть у меня на это право или нет?

Он говорил, а Бердяев грустно смотрел на Фёдора, казалось, что он ничего, совсем ничего не знает. Что приехал Фёдор напрасно, тут он не получит ответа. И чем яснее он это понимал, тем отчаяннее взывал к Бердяеву.

- Понимаете, я всю жизнь один. Всегда, сколько помню себя. И я всё думал, почему так? Почему я один? Где мои родители, отчего они не приходят ко мне? Я ждал. Всю жизнь ждал. В школе, у монахов, когда к другим приезжали родственники, издалека, я ни как не мог понять, почему ко мне ни кто не приходит, - Фёдор дернул головой, пытаясь скрыть от Бердяева накатившую слезу. Немного помолчал и продолжил, - отчего, скажите мне - я один? Я предполагаю, что вы знаете. Вы, должны ответить на этот вопрос. Я просто не сдвинусь с места, пока вы не скажите правду.

Молчание было в ответ. В эти мгновения Фёдор чувствовал, что в голове его смешалось всё, отчаяние, страх, ожидание. Казалось, если сейчас Бердяев не заговорит, то он - Фёдор провалится сквозь землю и больше никогда оттуда не выберется. Тишина, разочаровывающая тишина. И вот, Фёдор начал уже впадать в отчаянную борьбу с самим собой. Ему вдруг захотелось встать и бежать отсюда, чтобы никогда больше не видеть этого места. Он собрался с духом, хотел уже что-то сказать, когда Бердяев заговорил.

Сбивчиво и не уверенно, казалось, вот сейчас, в эту самую минуту, он впервые выдумывал то, что решился сказать.

- Ты прав. Я стараюсь понять тебя, но это нелегко. Может быть, я что-то упустил и не смог предугадать этого, но мне всегда казалось, что я поступаю правильно. Я думал - то, что ты не нуждаешься, уже хорошо.

- Прошу скажите, кто мои родители?

- Их нет давно на этой земле. Они умерли, - сказал Бердяев и поджал губу. Он старался не смотреть Фёдору в глаза.

Известие это огорчило.

- Но кто они? В детстве я помню только мать, но никогда не видел отца.

- Твой отец, мой кузен. А твоя мать, - он смешался, - твоя мать – крепостная крестьянка. После того как она забеременела, твой отец увёз её, построил дом, дал слуг. Она жила хорошо. Ни в чём не нуждалась.

- Но она, не была за ним замужем, - будто договорил за Бердяева Фёдор.