– Гони все сорок! Девять часов в пути меня вымотали!

Глеб улыбнулся сарказму сестры. Они действительно вымотались до предела за эти сутки. Хотелось, наконец, отдохнуть, и желательно, чтобы этот отдых прошел в более или менее комфортной обстановке. Съемное жилье в таком убогом месте вряд ли могло быть приемлемым по качеству. По аллее огороженной низкими кустами они неспешно подобрались к подъездам единственного жилого дома в округе. Место для парковки нашлось быстро. Глеб заглушил мотор под большой ивой.

– Приехали, кажется! – сказал он, смотря на темные окна кирпичного трехэтажного дома.

– Предлагаю вязать первого встречного и делать ноги! Доказательства соберешь ты, я обосную.

В этот момент из-за угла дома вывернул мужчина. Наряд местного был странным: штаны с оттянутыми коленками заправлены в голенища высоких сапог. Капюшон толстовки завязан у носа. Амуницию дополняла фуфайка. Складывалось ощущение, что на улице мороз за сорок, а не плюс двадцать.

– Какая у нас квартира? – спросил Глеб, беря дорожную сумку с заднего сиденья.

– Тринадцатая, кажется. Смотри! – сказала Оля. – За нами уже наблюдают!

Глеб пригнулся. Действительно, из окна второго этажа за ними наблюдала женщина со светлыми рыжими волосами. Она смотрела на их машину неотрывно, как будто желая немедленно понять, кто к ним приехал.

– Готовься, завтра тебя будут расспрашивать о том, где ты живешь, состав семьи, есть ли у тебя московская прописка и ипотечный кредит!

– О Мусе и Муре я готова говорить бесконечно!

Глеб открыл дверь и был с радостью встречен местными царями природы – кровопийцами. Целое облако комаров влетело в салон машины за секунду. Отбиваться было бесполезно. Твари лезли в уши, нос, рот. Пришлось стремительно и трусовато бежать.

С сумками наперевес они спешили к ближайшему подъезду. Обычно крыльцо делают чуть выше земли, но тут четыре ступени перед входной дверью наоборот уходили вниз. Две голубые створки входной двери были когда-то остеклены, но теперь на их месте желтела фанера. Жесткие пружины ответили на вопрос о том, почему произошла замена. Двери громогласно хлопнули в ночи, пружины издали долгий «звянь». Деревянные доски пола хрустнули под ногами в унисон пружине. Запахло сыростью. Подъездные комары были какими-то домашними что ли. Они вились исключительно у лампы дневного света, гудящей в углу лестничной площадки, и совершенно не обращали внимания на свежую кровь.

Им повезло! Тринадцатая квартира была в этом подъезде на первом этаже. Около двери с покосившимся номером на коричневой плитке валялась грязная рваная тряпка.

– Открывай, мне уже не страшно! – произнесла разочарованно Оля.

Глеб опустил ручку, и луч света проник в узкий темный коридор.

Нащупав выключатель, он включил лампу и зашел в нехорошую квартиру первым.

В принципе все оказалось не так уж и плохо. Они осмотрели все помещения. Ближняя к входу комната была стандартной спальней с большой кроватью. Зал предназначался для приема гостей. В нем большую часть пространства занимали большая лакированная советская стенка и диван. На стене висел ковер, кое-где проеденный молью. В третьей комнате хозяин оставил из обстановки небольшой диван, книжный шкаф, старый письменный стол и пианино. По-видимому, раньше тут жил ребенок.

– Как же здесь…– Оля поморщилась, проведя пальчиком по пыльной крышке пианино, – неуютно!

Ей сразу захотелось домой в свою небольшую квартиру с видом на Москву-реку. Там были светлые стены, зеленая мягкая мебель. В белом шкафу за витражными окнами стояли ровные ряды книг. Ни одна из них не была случайной, многие относились к разряду коллекционных. Стеклянный стол на пушистом ковре у окна до обеда освещался солнцем. На нем часто появлялись живые цветы, и так приятно было по утрам выпить чашечку кофе, смотря на прогулочные катера, идущие по реке. Ее дом был местом тщательно организованным, дарящим покой и тишину. А тут…