То, что Эхтант учится у своего прадеда, большинством магов воспринималось крайне неодобрительно. Шумерская школа учит, что нельзя брать в обучение своего потомка и даже просто родича – ты не сможешь остаться объективным. Неизбежны поблажки и мягкое отношение. Архимаг Креол не зря отдал сына в обучение к совершенно чужому человеку.

Хотя злые языки шептали, что он поступил так просто потому, что желал избавиться от дитяти – иначе почему из такого широкого выбора остановился именно на Халае Джи Беш? Ведь сам Шурукках предлагал взять мальчишку в ученики!

Так или иначе, оба юноши уже пять лет обучались магии. Одногодки, им обоим не так давно исполнилось двадцать лет. Пока что их силы и умения еще не развились по-настоящему, но уже видно было, что Креол обещает вырасти магом устрашающей мощи. Да и Шамшуддин не ударял в грязь лицом, хотя и формировался в очень узком диапазоне – за пределами телекинеза его мало что привлекало. Но уж в этом…

И сейчас Шамшуддин со всех ног бежал к реке – текучая вода неприятна куклусам, они всеми силами стараются ее избегать. Эти бестии, похожие на прокаженных, покрытые струпьями и язвами, всячески старались задержать молодых магов.

– Прочь!!! Прочь!!! – ревел чернокожий парень, расшвыривая тварей силовыми толчками. – Держись, брат, держись, Тигр близко!

– Брось меня! – снова потребовал Креол. – Чрево Тиамат, спятивший глупец, нам не спастись обоим! Брось!

Шамшуддин только стиснул зубы и ударил неудачно подвернувшегося куклуса в горло. Тварь отлетела в сторону, но тут же подскочила и снова бросилась на магов. Чернокожий здоровяк громко пыхтел – маны не осталось ни капли, он ослабел и еле дышал. Креол весил не так уж мало, а двигались они так уже почти четыре часа.

– Брось, глупец! – прорычал Креол и впился зубами в плечо побратима.

Эбеновая кожа окрасилась багровым. Шамшуддин взвыл от боли и со всей мочи врезал Креолу в челюсть тяжеленным кулачищем. Два белоснежных комочка вылетели изо рта, губы мгновенно вспухли и окровенились. Креол поник головой, вновь лишаясь сознания.

– Не брошу, брат, не брошу! – злобно прохрипел Шамшуддин. – Я не я буду, если брошу побратима! Спасемся оба или никто!

– Это же глупость! – еле слышно просипел Креол, на миг приходя в себя. – Это нерационально! Зачем погибать обоим, если один может спастись?

– Мы уже спаслись оба, разве ты не видишь?! – облегченно рассмеялся Шамшуддин. – Смотри, вот и наша… где наша лодка?!!

Он выбежал на берег реки… и замер соляным столпом. Вместо лодки, пришвартованной здесь, поблизости от приметного миндального дерева, остались только дымящиеся угли. Из кустов выглядывали две изуродованные хохочущие морды – куклусы, сжегшие средство переправы.

– Креол, брат, проснись, не время спать, куклусы кругом! – взревел Шамшуддин, встряхивая свою ношу.

– Я же говорил… – пробормотал Креол, с трудом шевеля окровавленным ртом. – Теперь умрем оба…

– Не умрем! Не умрем, брат! – прокричал Шамшуддин, последним магическим усилием отшвыривая одного из куклусов.

Дальше он бил их уже голыми руками, продолжая каким-то загадочным образом удерживать на закорках бесчувственного Креола. Шамшуддин колотил, дубасил, пинал проклятых тварей Дагона, громко ругался и еще успевал молиться Мардуку. Это действовало даже сильнее, чем колотушки – куклусы отшатывались, как обожженные, и яростно шипели.

Окажись перед ними не маги, а обычные люди, они давно присоединили бы их к своему войску, превратив в себе подобных. Шамшуддин же пока держался – хотя уже весь покрылся кровью и синяками. Один из куклусов умудрился ткнуть его горящим факелом в лицо – иссиня-черная щека на глазах покраснела.