– Нет, мы не хотим, – ответила за двоих Анна.

– Тогда идите и погуляйте во дворе. Но от дома не уходите, лады?

– Лады, – кивнул головой Валера.

Они мигом положили ножи на стол и на цыпочках убежали на улицу. И уже оттуда были слышны их тихие голоса.

– Какие молодцы! Понимают, что бабушке плохо, и ведут себя как мышки, – порадовалась Настя.

– Угощайся. Дома я бы тебя по-другому угостил, а тут у родителей, что нашел, тем и накормил, – предложил ей Василий.

Она взяла конфету и развернула ее.

– А какие у тебя конфеты любимые? – полюбопытствовал он.

– Суфле.

– Буду знать, чем задабривать тебя.

– А еще я зефир люблю.

– А я сладости не очень. Я больше кисленькое и солененькое.

– Сладкое вредно для здоровья, – пояснила ему Настя. – А саленое и кислое больше идет на пользу. Но тоже не всегда.

– Тогда почему ты не бережешь себя? – удивился он ее заявлению и глазами указал на конфеты.

– Сладкое вырабатывает гормон радости. Это лучший антидепрессант.

– Ты страдаешь депрессиями? – вновь изобразил он удивление.

– Нет, но сладкое люблю. Наверное, поэтому и не страдаю.

Настя помолчала какое-то время, а потом спросила:

– Ты выяснил, с кем говорила твоя мама?

– Да.

– Секрет?

– С моей бывшей.

– Я так и поняла.

– Я выбросил ее сим-карту, чтобы она никогда уже не позвонила ей. Потом куплю новую.

– Скучает по детям, – сделала вывод Настя.

– Раньше надо было думать, – ответил он и посмотрел куда-то в окно.

Они пили чай, долго сидели за столом и тихо разговаривали, пока не пришел Михаил Фролович.

Василий все поведал ему, сам лично заглянул к матери, чтобы удостовериться, что с ней все в полном порядке, и уже тогда распрощался с отцом и пообещал зайти завтра. Он хотел забрать с собой ребятишек, но отец отговорил его и сказал:

– Иди. Если что, я сам их завтра тебе привезу. Матери с ними веселее. А так будет еще больше волноваться.

Они с Настей вышли из дома и медленно побрели по улице.

Уже вечерело. Солнце скатилось к горизонту. А кругом цвела сирень, наполняя воздух этим удивительным и ароматным запахом.

Дом Фроловых был на берегу многоводной реки, на высоком пригорке, и от этого вид на речку был очень красивым.

Легкий туман окутал все русло, заполняя низину своим густым и холодным воздухом. От этого было еще красивее смотреть на воду. Река будто хотела спрятаться сразу ото всех и укрылась белой пеленой.

– Как красиво, – сказала Настя, глядя в сторону водоема.

– Я провожу тебя, – предложил Василий и взглянул вместе с ней на туман.

– Проводи.

– И ты уже не боишься, что скажут сельчане?

– Нет, – мотнула она головой. – Тебе тоже достанется. Языки у всех язвительные, прохода не дадут ни тебе, ни мне. Так что, смотри сам.

– А мне уже бояться нечего. Отбоялся я свое.

Они повернулись и медленно побрели по тропинке, что вела вокруг села. Анастасия жила в противоположной части Заречья, и пройти туда можно было разными путями: прямо по селу – это кротчайший путь, но у всех на виду; обход по дороге, как ее называли сельчане – объездная; и по тропинке, что вела низиной и ближе к реке. В эту пору там почти никто не ходит, и они могли остаться здесь никем незамеченными. Вот и отправилась пара той тропинкой – по низине, чтобы не дать повода для сплетен, а ещё скрыть от посторонних глаз и ото всех сразу самое дорогое и сокровенное чувство – любовь. Они шли и весело разговаривали, вспоминая свою молодость.

– Я, когда был подростком, любил на мопеде погонять, – начал рассказывать Василий.

– А ты уже тогда решил стать милиционером?

– Нет, это было после армии. Вернулся, а мне друг говорит: «Пошли ко мне, бандитов ловить некому». Я пошел, а мать в слезы.