– …Моя мощь, по мере моего совершенствования, стала огромной… Вот, убедитесь сами. Это одно из её проявлений, – указал он на прилипшие ложки.

При этом наблюдалась странная картина. С каждым кругом вдоль слушающей толпы, он всё больше и больше выпячивал живот, слегка отклоняясь назад, как пингвин. Я посмотрела на Сэнсэя. Он стоял, скрестив руки на груди и слегка наклонив голову, вероятно, уже устав слушать. На его лице была ироническая улыбка.

– … Я достиг этого совершенства благодаря тайным знаниям, которые никому не известны на Земле, кроме избранных. На основе этой засекреченной информации я разработал свою собственную систему духовного развития. Но она доступна не каждому простому смертному. Даже тот, кто тяжелейшим трудом своих греховных искуплений и лишений дойдёт до десятой ступени моей лестницы совершенства, не сможет самостоятельно постичь великую тайну этого знания. Потому что она раскрывается только избранным из избранных. Ибо только такие люди, как я, сумевшие соединить бренное тело с великим духом, духом Вселенского Разума, обладают всемогуществом Бога!!!

Кажется, при этих словах нервы у Сэнсэя не выдержали. Судя по его лёгкой волне движений, мне показалось, что он сейчас сорвётся и врежет от души так, что этого «засланца» не спасёт даже хвалёная сила. Но вопреки моим прогнозам, Сэнсэй лишь отчётливо, чеканя каждое слово, произнёс:

– Уважаемый, не слишком ли большую ответственность вы на себя берёте? Пока что вы до сих пор не продемонстрировали ещё ничего такого, что бы подтверждало ваши слова.

– Как не продемонстрировал?! – обрушился с негодованием Виталий Яковлевич. – А ты что, этого не видишь?!

– Да всё это ерунда, – продолжал Сэнсэй.

– Это может любой и каждый. И ничего здесь неординарного и сверхъестественного нет… Мыться просто надо чаще.

Вся толпа грохнула со смеху. А Костик, хлопнув себя по лбу, с восклицанием произнёс:

– Точно! Вспомнил, я читал про этот фокус. У него же просто тело липкое и мокрое, поэтому ложки и прилипли.

«Вседержитель Космоса и всея Земли» ещё больше вскипел от ярости и на весь зал чуть ли не заорал, обращаясь к Сэнсэю:

– Да ты ещё слишком молодой, чтобы судить об этих великих знаниях! Что ты вообще умеешь, кроме как махать ногами…

Сэнсэй пристально на него взглянул. Затем подошёл и легко снял одну из сползающих с груди ложек. Все вокруг замерли. Учитель вытянул вперёд руку, держась за узенький кончик ложки, и начал выполнять серию дыхательных упражнений, с проработкой глубокого дыхания. Через минуту лицо его расслабилось, эмоции исчезли. Глаза изменились и как мне показалось, стали бездонными. Он застыл на какие-то секунды, пристально всматриваясь в ложку. Его облик стал похож на величественное скульптурное изваяние. И в этот момент ложка начала быстро гнуться, как мягкий, увядающий стебелёк. Создавалось впечатление, что она была сделана не из твёрдого металла, а из какой-то пластичной структуры. Я не верила своим глазам. Невероятно, но факт!

Сэнсэй же за какие-то доли секунды вновь возвратился обратно в свой прежний облик и спокойно сказал ошалевшему Виталию Яковлевичу, вручая согнутую ложку:

– Когда вы нам сможете продемонстрировать хотя бы этот фокус, тогда мы с удовольствием послушаем вас дальше.

И резко развернувшись к толпе, Сэнсэй добавил:

– К сведению тех, кто не переоделся. Тренировка начинается через две минуты. Кто не успеет, будет отжимать штрафные (так у нас назывались двадцать отжиманий от пола за опоздание).

Услышав такие слова, мы помчались к раздевалкам, обгоняя друг друга, так и не досмотрев самого интересного: как же выходил из ступора этот новоявленный «бомжок-божок».