Посмотрел на легкую обшарпанную курточку Лены и грудь будто когтями царапнуло. Жалко. Муж у нее… это существо даже с натяжкой нельзя назвать мужиком. Иждивенец на шее у жены.

И все же Стаса охватила жгучая и непонятная ревность. Это существо дотрагивается к Лене, трогает ее своими грязными лапами. Сжал кулаки, подавляя желание переломать ему все пальцы.

Пошел за ней на работу. Торгует овощами, фруктами на рынке. Хрупкая, нежная, а таскает тяжеленные ящики. Не мог на это смотреть. Скупил все, прежде чем успел опомниться. В нем проснулась дикая потребность оберегать ее. Как прижал там к себе ящиком, впервые за три года почувствовал себя живым. Вдохнул запах ванили, и по венам побежала горячая кровь, в висках пульсация, голова ходуном. Как сногсшибательное наваждение.

Это не Тори. Пытался образумить себя. Но где там. Ему было слишком хорошо в ее обществе. Пусть злится, негодует, от этого ее щеки покрываются румянцем, а его сердце ударяется о ребра, адреналин бежит в крови. Он возвращается в прошлое, когда был реально счастлив.

Это настоящая агония. И Стас жаждал ее продлить. Любым способом. Только бы остаться с ней как можно дольше.

Он получил какое-то дикое удовольствие, просто покупая ей вещи. Смотреть, как загораются ее изумрудные глаза, и она всеми силами пытается подавить этот блеск. Тори не была скромницей. Лена отличается и в этом. Но как же она похожа. Стас старался долго не смотреть ей в глаза, его затягивало так стремительно, что он забывал обо всем, терял рассудок, и безумной части его сознания это определенно нравилось.

Когда встретили ту тетку, он спонтанно взял ее на руки. Будто в нем проснулся инстинкт хищника, вот так примитивным способом перед незнакомыми людьми обозначить свою собственность. Идиотизм. Но именно так она не него и действовала, превращала в глупца. Давила на больные раны, вскрывала их своими ноготками, и он терпел адскую боль и хотел продолжение этой агонии.

В ресторане, когда Ведьма начала говорить про своего мужа, у него было только одно желание – свернуть ничтожеству шею. Так чтобы больше никогда не смел даже смотреть на нее. А ведь она вернется к нему в их общую клетушку. Он имеет на нее все права.

В тот момент разум вновь помутился, он видел свою Тори в объятиях чужого мужика. То, с каким запалом, вдохновением и обожанием она рассказывает про Ивана, заставляло его снова и снова корчиться в муках ревности. Непонятной. Безумной. Сжигающей все на своем пути. Ведьма играла с ним в опасную игру, сама того не ведая пробуждала в нем собственника, готового крушить, рвать, ломать любые преграды, лишь бы заполучить желанную добычу.

Стас не мог сам себе объяснить своих действий и чувств. Немного остудил его пыл звонок няни, и позже разговор с сыном. Надо взять у Ведьмы материал, сделать анализ и вырвать с мясом из себя эту необъяснимую одержимость.

А вместо этого Стас ее поцеловал. Не мог поступить иначе. Он обязан ощутить вкус ее губ. Убедиться, что вовсе не те. Что все не более чем мираж, игра его больного воображения. А сам попал в капкан, потерялся в водовороте чувств, который закружил так стремительно, что земля под ногами плавилась. По венам текла раскаленная лава. Спустя столько лет он целовал свою Тори. Ее вкус, ее губы, ее движения. Ток бежал по оголенным нервам, остро, запредельно, невозможно. Это не поцелуй – это оглушительный взрыв, от которого разлетелись в щепки остатки его здравого разума.

Из воспоминаний Стаса вырвал звонок смартфона. Дрожащей рукой принял вызов. Сейчас ему озвучат приговор.