ольшая часть вариантов для него категорически не приемлема по этическим и моральным принципам.

Ночь прошла кое-как.

Уборщица то ли крепко уснула, то ли опять ушла в обморок, но её малявка напугалась и подняла рёв. Пришлось идти выяснять причину плача, а потом успокаивать рыдающую девочку.

- Мама просто спит. Понимаешь, Алиса?

- Она не отвечае-ет! – на одной ноте тянула та. – Я её зову, а она молчи-ит!

- Алис, скажи, а когда ты спишь, ты отвечаешь, если тебя позвать?

- Да, я просыпаюсь!

- Утром. А ночью?

- Не знаю…

- Потому что ночью люди спят и не разговаривают. Маме дядя доктор сделал специальный лечебный укольчик – чтобы мама уснула и выздоровела. Понимаешь?

Девочка ещё раз всхлипнула и с сомнением посмотрела на неподвижную фигуру под одеялом.

- Мама спит?

- Да! И ты непременно её разбудишь, если не перестанешь плакать. Но тогда она будет болеть дольше.

- Тогда я больше не буду плакать, - вздохнул ребёнок.

- Ложись с мамой рядом, я тебя укрою.

- Хорошо!

Малявка сбросила кофточку, потом платьице и колготки, оставшись в маечке и трусиках. И вскарабкалась на кровать.

- Вот так. А теперь закрывай глазки и засыпай! - он старательно поправил на девочке одеяло и собрался уходить.

Да не тут-то было!

– Разве ты не почитаешь мне сказку? – удивлённо спросил ребёнок.

И взгляд такой доверчивый…

«Чёрт побери, да не умею я с детьми! – рыкнул Иван мысленно. – У меня тяжёлый день, а завтрашний не легче. Причём, не без помощи некоей художницы и её безмозглой мамаши!»

Но девочка продолжала смотреть, и Новожилов сдался.

- У меня тут нет детских книжек, только важные документы. Сгодится, если я тебе не почитаю, а расскажу своими словами?

- Сгодится, - согласилась Алиса и устроилась поудобнее. – Начинай!

И он начал.

Разумеется, все сказки у него в голове перемешались – с какого перепуга он бы помнил их дословно, если с детства ничего подобного не читал и не слышал? Но природная смекалка выручила, и Иван сам поразился, насколько складно потекла история про волка и семеро зайчат, которые на печке деда Мазая везли бабушке Колобок…

К счастью, малявка и сама клевала носом или её укачал винегрет из русских народных сказок, но уже спустя пять минут девочка спала.

Выдохнув – справился! – Иван несколько секунд просто сидел и смотрел. А потом потянулся и приложил ладонь ко лбу женщины.

Судя по всему, температура немного сбилась, но не до конца. По крайней мере, его собственный лоб оказался не таким тёплым.

Для сравнения он и себя пощупал.

И вспомнил – Глеб предупреждал, что так и будет: литический укол собьёт жар не полностью и не навсегда. Поэтому больную и нельзя было оставлять на ночь без присмотра.

Снова вздохнув – всю жизнь мечтал подрабатывать ночной сиделкой! – Иван прошёлся взглядом по лицу спящей.

Свалившаяся на голову проблема, да. Но, как оказалось, довольно симпатичная проблема.

У менеджера по уборке служебных помещений было овальное лицо, высокие скулы, чётко очерченный подбородок и пушистые ресницы. Которые отбрасывали тень на покрытые румянцем щёки молодой женщины.

Румянец из-за температуры, конечно.

Но миленько.

Брови у неё тёмные, изящно изогнутые, кожа на взгляд нежная, бархатистая. И на ощупь тоже – он в этом убедился, когда прикасался к её лбу.

Вот цвет глаз не разглядеть – закрыты они. А по памяти он не помнит – не до рассматриваний было.

Носик тонкий, чуть вздёрнутый. Аристократический, сказал бы он.

У уборщицы, да.

Губы…

Нежно-розовые, не вареники, но и не ниточки. В самый раз – такие естественные, сочные, манящие.

И роскошные волосы насыщенного оттенка шоколада с золотом.